Черноморский Клондайк - Серегин Михаил Георгиевич

Пеньков же поднялся с кресла и прошелся по холлу, слыша, как Сошкин отдает приказ. Он задумчиво остановился перед грудастой скульптурой, подаренной ему Хазаром. Потом взял со столика в нише колокольчик. Раздалось настойчивое позвякивание. В просторную комнату вошел высокий накачанный парень в белой футболке и черных легких брюках.

– Убери эту дрянь, – кивнул Пеньков на «Памеллу», – куда хочешь. Чтоб я этот мусор больше не видел!

Парень молча поднял статую и понес к выходу. Пенькову стало на душе чуть комфортнее, словно он избавился от агента Хазара, следящего за ним в его собственном доме. Прошаркав к креслу, он снова опустился в его мягкое нутро.

– Готово, – доложил подобострастный Сошкин. – Они их найдут. Я дал на них ориентировку.

Пеньков поднял высокий тонкостенный стакан с безалкогольным коктейлем – пепси, лед, клюквенный сок, ломтик лайма. Охладивший его тучное тело глоток был как никогда сладок. В голове крутилась одна мысль: сколько же в этой казне ценностей? Он догадывался, что немало. Сердце начинало тоскливо ныть. Он не мог даже мысленно допустить, что сокровищами завладеет кто-то другой, что ему ничего не достанется. Неожиданно он вспомнил об Артеменко, копавшем под него, Пенькова. Нет, никаких слухов не должно просочиться, иначе – прощай карьера!

От одного этого допущения Пенькову сделалось не по себе.

Он сделает все возможное и невозможное, чтобы никто ничего не узнал.

В силах ли он осуществить то, что задумал, Пеньков не спрашивал себя.

Блеск Митридатовой казны слепил его близорукие глаза, застилал сияние дня. Руки подрагивали, словно он выпил накануне лишнего. Так недолго и инфаркт заработать! – со страхом подумал он, вытирая со лба испарину. Осушив стакан с коктейлем, немного пришел в чувство. Сошкин незаметно наблюдал за шефом.

Пеньков встряхнулся. Все под контролем, он всем руководит.

Не стоит так нервничать. Сделав глубокий вздох, вице-мэр резко произнес:

– Чтоб комар носа не подточил!

– Будьте спокойны, Сергей Кузьмич.

ГЛАВА 16

Раздолбанный «рафик» не выдержал бешеной гонки. Где-то на полпути между Лоо и Дагомысом его двигатель начал чихать. Водила с остервенением давил на педаль акселератора, пытаясь спасти положение, но машина, дернувшись напоследок несколько раз, замерла на обочине.

– Приехали, твою мать, – водила ударил ладонями по рулевому колесу.

Пассажиры стали тоскливо переглядываться, никому не светило жариться на трассе неизвестно сколько. Тем временем водитель выбрался наружу и открыл капот. От раскаленного двигателя поднимался пар. Иннокентий тоже вышел из душной машины и подошел к водителю.

– Надолго, шеф? – поинтересовался он, подозревая, что встали основательно.

– Сейчас поедем, – без особой уверенности сообщил водитель.

Он начал ковыряться в двигателе, достал какие-то инструменты, что-то отворачивал, подкручивал отверткой регулировочные винты на карбюраторе, потом садился за руль и пытался крутить стартер, но двигатель категорически отказывался запускаться.

Остальные пассажиры один за другим тоже покинули душный салон. Иннокентий отошел в сторонку и присел на обочине дороги, глядя на море. Рядом пристроился Юрка, с другой стороны села Галина. Валька подошел после всех и встал напротив.

– Ну что, так и будем сидеть? – переводил он быстрый взгляд с Иннокентия на Юрку.

– До Сочи осталось километров десять, – прикинул вслух Иннокентий. – Что ты предлагаешь?

– Ну не сидеть же здесь до морковкиного заговенья. – Валька пожал плечами. – Можно поймать машину.

– Может, этот тип скоро починит свой драндулет… – предположила Галина.

– Сомневаюсь, – презрительно фыркнул Валька.

– Предлагаю немного подождать, – Иннокентий покосился на водилу, – а потом действительно ловить тачку. Никакого резона париться тут у нас нет.

Юрка присоединился к его мнению.

Минут через двадцать Иннокентий поднялся. Подойдя к водителю и посмотрев на его перепачканные маслом руки, он понял, что дело дрянь.

– Ну что, – он вернулся к своим спутникам, – тронулись?

Валька с Юркой достали из салона рюкзаки, а Иннокентий, отойдя в сторону от сломанного «рафика», принялся голосовать.

В это время мимо них на большой скорости промчался милицеский «УАЗ».

Он двигался в сторону Сочи, но вдруг, пролетев сотню метров вперед, остановился и стал медленно сдавать назад. Он остановился метрах в двадцати от Иннокентия, из машины выбрался мент в форменной рубашке с коротким рукавом и направился к нему. Какое-то нехорошее предчувствие зашевелилось в груди Иннокентия.