Батюшка. Кулак и крест - Серегин Михаил Георгиевич

– Пошли отнесем, – предложил Рогов отцу Василию, кивнув на деньги, – и ключ я тебе один дам, чтобы сам мог пользоваться. У меня там кроме кое-каких моих служебных бумаг, ничего и не хранится.

Вернувшись после обеда на стройку, отец Василий ту же столкнулся со «странными» рабочими. Кузьма и Петро, казалось, ждали священника с нетерпением.

– Вот, отец Василий, к вам тут ходоки пришли, – с ходу завил Перец, подталкивая бородатого пожилого мужчину и здоровенного парня.

– Здравствуйте, батюшка, – поклонился мужик, – я церковный староста из Благодарова. Отец Михаил вам благословение шлет и передает пожертвования от прихода. На восстановление храма.

Пока отец Василий разговаривал с приезжими, Кузьма и Петро некоторое время стояли рядом. Потом Кузьма, как бы опомнившись, толкнул своего напарника в бок.

– Пошли, что ли. Хватит праздновать.

Пришлось отцу Василию снова возвращаться в село, чтобы запереть новые поступления в сейф участкового. Вся сумма, не такая уж и большая – всего восемьдесят тысяч, была в мелких купюрах. Таскать полдня деньги в карманах было неудобно.

На следующий день Рогов уехал в райцентр и взял с собой Олега покататься. Интересно, но мальчик после аварии совсем не боялся садиться в машину. То ли потому, что он в момент аварии той ночью крепко спал на заднем сиденье и не был свидетелем всего случившегося, а проснулся уже после удара о дерево, когда его бросило на пол. А может, сыграл свою роль тот факт, что у детей психика гораздо гибче, чем у взрослых. Переживания выветриваются из их сознания гораздо быстрее.

Отец Василий весь день проторчал на объекте. Один из рабочих во время расчистки стен от старой штукатурки обнаружил, что под остатками безнадежно испорченных росписей есть еще один слой, на котором тоже есть изображения. Священник сам залез на строительные леса. Действительно, когда-то, возможно еще до войны, когда ремонтировали храм по старым росписям, предварительно перештукатурив стены, положили новые. Если это так, то старым росписям, наверное лет сто; возможно, они еще дореволюционные. Это не могло не иметь исторической важности. Отец Василий остановил внутренние работы и помчался звонить в город, в епархию о своей находке. Епархиальное руководство согласилось, что росписи представляют интерес и пообещали прислать специалистов-историков. К вечеру пришли машины с кровельным материалом. Вдохновленный интересной находкой, отец Василий в приподнятом настроении принялся сам помогать при разгрузке.

Рогов с Олегом вернулись только к обеду на следующий день. Отец Василий, собравшийся обедать в одиночестве, обрадовался и предложил быстренько сообразить обед на троих, если Афанасий Петрович с Олегом подождут. Участковый, который больше суток был на сухомятке, согласился. Сославшись на то, что ему нужно заехать ненадолго в опорный пункт, бросить кое-какие бумаги, он ушел.

Отец Василий поставил разогреваться щи, а сам принялся чистить картошку для второго. Олег сидел за столом и, болтая ногами, рассказывал о поездке в город, об увиденной на дороге аварии и лисе, которая перебежала дорогу. Он был крайне удивлен, что это невзрачная живность на низких лапках и драной клочкастой шерстью и есть самая настоящая лиса. В мультфильмах лис рисовали красивыми, с пышным хвостом и шерстью. Отец Василий принялся объяснять, что летом лисы на самом деле так и выглядят, потому что активно линяют. Красивыми, как в мультфильмах, они бывают только зимой.

В дверь вежливо постучали и в проеме появилась голова соседа Пахомыча, живущего через два дома от Рогова.

– Здравствуйте, батюшка, – изобразил полупоклон Пахомыч, держа в руках замызганную кепку. – Там Афанасий Петрович просил вас к нему прийти.

– Куда к нему? – не понял священник, у которого засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия.

– Туда, – махнул рукой Пахомыч, – в опорный пункт. Просил, чтобы вы срочно пришли.

Отец Василий коротко бросил Олегу, чтобы тот дочистил картошку, схватил скуфью и пости бегом бросился из дома на улицу.

Рогов стоял в дверном проеме, который вел из прохладного темного коридора с несколькими разномастными стульями, непосредственно в помещение его кабинета. То, что увидел отец Василий из-за спины участкового, заставило его сердце сжаться. Это был не испуг, а досада. Досада на себя, на свою непредусмотрителность и неопытность в денежных вопросах. Большой засыпной сейф стоял в глубине помещения распахнутый настеж. Даже из коридора было видно, что кейса с деньгами в сейфе нет. На полу валялось несколько бумажек и какая-то папка. Небольшое денежное отделение, в котором отец Василий держал банковские карточки, было закрыто. Священник машинально подумал, что банковские карты никто красть и не стал бы, ими не воспользуешься, не зная пин-кода, да и заблокировать их хозяин может за каких-то тридцать минут прямо по телефону.