Похмельный синдром - Серегин Михаил Георгиевич

Из двери кабинета напротив вышла молодая круглолицая девушка в белой блузке навыпуск и черных брюках. Мелкие невзрачные черты лица компенсировались пышными, цвета спелой соломы волосами, забранными в два огромных хвоста, падающих на покатые плечи.

Встретившись взглядом с Китайцем, она потупилась.

– Представьтесь, пожалуйста, – девушка зарделась, протискиваясь между Таниным и столом, чтобы занять свое место.

Танин назвался.

– А как вас зовут? – непринужденно улыбнулся он.

– Альбина, – краска со щек Альбины стала расползаться на лоб и подбородок.

Она одернула блузку и доложила о посетителе директору, нажав кнопку селектора.

– Пусть войдет, – услышал Китаец усиленный динамиком голос и направился к двери.

В конце вытянутого кабинета стоял стол, за которым восседал грузный мужчина в дорогом сером костюме. Его толстые щеки и двойной подбородок были гладко выбриты, пухлые губы растянулись в подобие улыбки. Он с интересом смотрел на Китайца сквозь узкие очки в роговой оправе.

– Присаживайтесь, – он показал рукой на стул возле стола, достал короткопалой рукой сигарету из пачки и прикурил от настольной зажигалки.

Сделав несколько шагов к столу, Танин почувствовал в затылке холодок и обернулся. На него не мигая смотрел блондин с короткой стрижкой, сидящий в низком кресле за столиком, приткнувшимся сразу за дверью. Это был крепкий детина, на голову выше Китайца. Его пустые глаза не выражали ничего, кроме какой-то звериной злобы.

– Не обращайте внимания, – услышал Китаец голос Михаила Абрамовича, – это Паша, служба безопасности.

– Я так и понял, – Китаец устроился на стуле и достал сигареты. – Сейчас всем приходится заботиться о безопасности. Я немного в этом разбираюсь.

– Мне сообщили, что вы частный детектив, – со слащавой улыбкой произнес Жидков, фамилия которого совершенно не вязалась с его обликом.

Китаец молча кивнул и закурил.

– Может, вы объясните цель вашего визита? – не выдержал Жидков.

– Несколько лет назад, – начал Китаец, – этим заводом руководил Роман Бондаренко.

– И что же? – толстые короткие пальцы Жидкова нервно застучали по столешнице.

– Он погиб недавно, – сказал Танин, – точнее, в пятницу утром. Вы знаете о его смерти?

– Слышал. Ну и что?

– Я пытаюсь разобраться в причинах его смерти. Вы знали его? – без тени раздражения спросил Китаец.

– Немного, – кивнул Михаил Абрамович, – иногда встречались в высоких кабинетах.

– А последний раз когда вы его видели?

– Около недели назад, – Жидков бросил сигарету в пепельницу, – точнее, в прошлую пятницу.

– Не припомните, при каких обстоятельствах?

– Ну почему не припомню, – Жидков выпятил губы. – В приемной губернатора. Мне там приходится каждую неделю бывать: спирт – стратегический товар. Федор Алексеевич требует, чтобы я регулярно ему докладывал.

– Вы разговаривали с Бондаренко в тот раз?

– Нет, – вздохнул Жидков, – он вышел из приемной, мы поздоровались, и он сразу направился к выходу. Какой-то немного взъерошенный: видать, от главного нагоняй получил.

– За что? – поинтересовался Китаец.

– Я же говорю, мы с ним не общались даже, – Жидков достал новую сигарету.

– Вы с Бондаренко были конкурентами? – предположил Танин.

Жидков рассмеялся.

– Ну какие мы конкуренты, – развел он короткопалыми руками. – Наши пути не пересекаются даже.

– Не пересекаются, – кивнул Китаец. – Понятно. Тогда еще один вопрос. Этот завод – ваша собственность? – Нет, – усмехнулся Жидков и, прищурившись, посмотрел на Китайца, – не моя.

– А чья?

Косая челка упала на лоб директора, и он поднял руку, чтобы поправить ее.

– Какое это имеет значение? – напряженно глядя на Китайца, спросил он. – «Краснооктябрьское» – закрытое акционерное общество. Список акционеров не подлежит разглашению.

– Ладно, – терпеливо улыбнулся Китаец, – я задам вопрос по-другому. – У Чеботарева есть акции «Краснооктябрьского»?

– Слушайте, Владимир Алексеевич, кажется, – директор снова выпятил толстые губы, – вы действительно считаете, что ответ на этот вопрос поможет вам в расследовании?

– Если не хотите, можете не отвечать, – Китаец бросил сигарету в пепельницу, – я уже знаю ответ.

– Я вообще не понимаю, что вы здесь делаете, – побагровел Жидков. – Бондаренко, насколько мне известно, покончил с собой.

– Это официальная версия, – кивнул Китаец. – У меня есть своя.