Жизнь взаймы - Гладкий Виталий Дмитриевич

– Ты права, – с отменным спокойствием ответил Паленый, хотя у него на кончике языка давно вертелось несколько неприятных вопросов к дражайшей "половине".

Например, с какой стати его так бдительно стерегут, словно он узник.

– Значит, договорились?

– Как скажешь, Анетт, – безмятежно улыбнувшись, ответил Паленый.

И опять попадание было прямо в яблочко. Анна Григорьевна побледнела и поторопилась удалиться.

Просматривая запись, Паленый, кроме всего прочего, старательно запоминал обороты речи Князева и разные словечки, которые обычно в ходу среди членов семьи. Это как бы своеобразные семейные пароли. Чаще всего Князев называл свою супругу именно так – Анетт.

Паленый насчитал двенадцать человек – шестерых женщин и пятерых мужчин. Как и говорила Анна Григорьевна, все они были в костюмах, а дамы – в шляпках.

"Маются дурью… – злобно подумал Паленый. – Изображают из себя высший свет. Голубая кровь… мать их…"

Пока готовилось мясо на решетке, гости развлекались тем, что поглощали в приличных дозах горячительные напитки, закусывая салатами и канапе, и болтали о всякой всячине, чинно расхаживая по дорожкам.

Паленый внимательно вглядывался в их лица. Некоторых он уже видел, просматривая кассету. Но были и незнакомые ему. Особенно Паленому не понравился один из мужчин – невысокого роста, коренастый, с лицом недокормленного бульдога.

Он все время пытался изобразить приятную улыбку, но от его оскала тянуло могилой. Точно какой-нибудь местный мафиозо, подумал Паленый. Наверное, начинал с рэкета, а затем, не без помощи высокопоставленной "крыши", выбился в "люди".

Время выхода Паленого на сцену пришло спустя час после приезда гостей.

– Пойдем, – сказала Анна Григорьевна; она явно нервничала.

Анна Григорьевна зашла в комнату в тот момент, когда он уже совсем измаялся в ожидании предстоящего "концерта". Чтоб им всем было пусто, с ненавистью думал Паленый. Он совсем не представлял, как ему вести себя в этой компании.

– Может, мне надеть маску для пущего эффекта? – съязвил Паленый.

– Не сердись. Так надо.

– Тебе видней…

Появления "Князева" произвело настоящий фурор. Поначалу все застыли, будто их столбняк хватил. Особенно поразился "бульдог". Он даже не устоял на ногах, грузно ухнул на плетеный из лозы стул. Его физиономия в один момент стала багровой. Создавалось впечатление, что "бульдога" поразил апоплексический удар.

Быстрее всех опомнился молодой рослый мужчина; он прибыл на пару со смазливой девицей, которая явно не была его женой. Это было заметно по многим нюансам поведения этой пары.

– Алекс! Ты ли это, мой друг!?

Фраза была чересчур театральной, но радость мужчины казалась совершенно искренней. Он бросился к Паленому и заключил его в свои объятия.

– Где ты был? – спросил он, когда закончился его с виду искренний порыв. – Мы, грешным делом, думали, что… В общем, понятно. Слушай, ты чего такой заторможенный? Или не рад нашей встрече?

– Ник, у него амнезия, – поторопилась вмешаться Анна Григорьевна.

Паленый все это время наблюдал за нею краем глаза. Она была напряжена, как струна, и буквально пожирала гостей взглядом.

– То есть?.. – У Ника глаза полезли на лоб от удивления.

– Ты что, неграмотный!? – взорвалась – наверное, неожиданно даже для себя – Анна Григорьевна.

– А… Понял.

Но по лицу Ника не было видно, что он полностью осознал слова Анны Григорьевны.

Тем временем к ним подтянулись и другие гости, оправившиеся от шока. Больше объятие не было, но все с чувством – скорее всего, напускным – жали Паленому руки и поздравляли с возвращением. Создавалось такое впечатление, подумал Паленый, будто "Князев" вернулся или из того света, или из космоса.

Последним подошел "бульдог". Он уже немного успокоился и даже посветлел лицом. Пожимая руку Паленому, он смотрел на него, как побитый пес.

Забавы ради Паленый задержал его руку в своей и, многозначительно глядя прямо в бегающие глазки, тихо сказал – так, чтобы не слышали другие:

– Вот мы и встретились…

"Бульдог" резко выдернул свою руку из ладони Паленого – будто обжегся. Буркнув в ответ что-то невразумительное, он спрятался за спины гостей, а когда подоспело мясо, к тому времени его как корова языком слизала. "Бульдог" ушел по-английски, не прощаясь.

Наверное, в этой компании так было принято, потому что никто не удивился и не обеспокоился его отсутствием.