Риск просчитать невозможно - Серегин Михаил Георгиевич

– Алекс знает?

– Знает. Он там, – Ашот кивнул за окно, – на вахте вместе с Графом стоит на всякий случай. И он думает, что все это сделали только для того, чтобы зачем-то получить на тебя компрометирующий материал. Наверняка теперь будут шантажировать. Готовься.

– К чему? – совершенно ничего не соображал Валентин.

– Ну это уж тебе виднее. Ладно, пойду я. А то кто знает, вдруг они и сейчас за тобой присматривают. Хотя после ночной выходки ты у них на крючке. Деваться-то тебе и некуда.

– Спасибо, ты, как всегда, умеешь подбодрить, – выпроваживая друга за порог, произнес ему в спину Грач. Затем захлопнул «ворота» и вернулся в кровать. Раньше завтрашнего утра он ко всем этим проблемам возвращаться не собирался.

* * *

Проснулся Валентин рано, да и то лишь потому, что ужасно неприятно звенело в голове. С трудом открыв глаза, он приподнял голову от подушки и посмотрел на стол рядом с кроватью. Начатая вчера бутылка минералки оказалась пуста, и облегчить свои страдания было совсем нечем. Пришлось встать. Кое-как поднявшись и наспех приведя себя в сравнительный порядок, – о большем было нелепо даже мечтать, так как помятость лица обещала разгладиться лишь ближе к обеду, – Валентин перекочевал в кухню, налил полный стакан воды и залпом его выпил. Стало заметно лучше, теперь и о дне сегодняшнем подумать было можно.

Хотя, что тут думать. Прутков жив, и это главное, значит, вину на себя брать ни к чему. Да и если все было сделано специально, то и продолжение должно будет вот-вот последовать, нужно только добраться до работы, как и положено ответственному служащему. Там-то многое и прояснится.

Слегка приободрив себя, Валентин вернулся к прежнему состоянию, еще раз тщательно умылся, переоделся и двинулся на работу, решив, что перекусит где-нибудь там. Заскочив по пути в небольшое кафе, он перехватил там гамбургер с чаем, после чего прибыл за новым заданием.

Его уже ждали. Едва Валентин нарисовался в дверях, знакомый парнишка-консультант доброжелательно его поприветствовал, произнеся:

– Ты у нас всего день, а уже герой. Завидую. Кстати, зайди к Антипову, он хотел тебя видеть. – И, склонившись чуть ближе к уху, шепнул: – Видать, премию выписать хочет. Ну, дерзай.

Насчет премии Валентин сильно сомневался, но делать было нечего, и он пошел «на ковер». Антипов был у себя, и пребывал он, надо сказать, в замечательнейшем расположении духа. На столе перед ним стояла бутылка какого-то дорогого вина, два фужера, причем один уже наполненный и даже частично опустошенный. Там же лежала распечатанная коробка конфет, а рядом с ней – переполненная окурками пепельница. При виде Валентина Руслан Владимирович не поленился подняться и вышел навстречу, протягивая сразу обе руки для пожатия.

Слишком явное проявление радости в его адрес насторожило Валентина. Он тоже протянул руку, которую Антипов несколько раз сильно тряхнул, после чего пригласил его сесть:

– Как самочувствие?

Спросив об этом, он, не дожидаясь ответа, стал наливать во второй фужер вина. Затем пододвинул его к Валентину и, подняв свой, провозгласил:

– А за нас! Чтоб все и всегда хорошо кончалось.

Грачев молча понаблюдал за тем, как Антипов опустошает фужер, к своему даже не притронувшись. Антипатия к спиртному у него теперь установилась надолго. Ему не терпелось узнать, ради чего же такого веского все это с ним было провернуто.

– Э, парень, ты чего? – Руслан кивнул на полный стакан, слегка удивившись.

– Не хочу. Еще вчерашнее не выветрилось.

– Так ведь в этом-то вся и прелесть!

Валентин горько усмехнулся.

– Ладно, не буду приставать. Не хочешь, так зачем себя насиловать. Я тебя совсем по другому поводу, как ты понимаешь, позвал.

Антипов опустился в свое кресло и слегка покрутился на нем, устраиваясь поудобнее. Валентин ждал, пока Руслан решит, с чего же начать своей переход к главному. Наконец тот собрался с мыслями, и Грачев услышал:

– Ты преданный товарищ, Валентин. Ты умеешь отстоять свою правду. Мне очень понравилось, как ты повел себя вчера ночью.

– А я бы не хотел об этом больше вспоминать, – угрюмо отозвался Грачев, не давая даже повода заподозрить, что он знает, как все происходило на самом деле.

– Да ладно! Ничего плохого мы не сделали, и потом, этот урод сам полез на рожон. Ты же помнишь, он первый выхватил пушку, а мы просто оборонялись. Если тебя беспокоит расследование, то тут можешь не волноваться. Я все устроил, труп спишут совсем на другого человека. Ты чист.