Умереть, чтобы воскреснуть - Воронин Андрей

* * *

Ближайшие дни прошли без приключений.

«Пятерка» вела себя тихо, хотя от испуга все они отряхнулись достаточно быстро. «Как собаки от воды», — сравнил Каланцов. Сменщик Смольского выглядел исполнительным и безликим. Настолько безликим, что Глеб с некоторым напряжением запомнил его простую и непритязательную фамилию — Сергеев.

Зрение медленно улучшалось. У Глеба не было сомнений, что противник в курсе его проблем, спрятанных за темными стеклами очков. Веденеев с его опытом наверняка засек некоторую странность в движениях противника — в его приземлении после прыжка, в его манере стрельбы. Наверняка сделал правильный вывод, даже если никто не поставляет ему сведений.

Значит, он постарается использовать шанс. Предпримет еще одну попытку в ближайшее время, пока зрение Слепого не восстановилось.

Компания по-прежнему околачивалась в доме Воротынцева, но уже не общалась так активно. Они временно утратили интерес друг к другу. Все делали поодиночке — ели, пили кофе, читали, смотрели фильмы в домашнем кинотеатре, валялись в постели. Благо размеры дома позволяли.

Зато у некоторых появилась потребность пообщаться тет-а-тет с Сиверовым. Вначале Вероника поднялась на крышу — он ненадолго расположился здесь, чтобы проверить качество зрения относительно дальних и близких предметов. Часть крыши занимал зимний сад, и Сиверов видел ее через стекло — в купальнике.

Верхние рамы легко приводились в вертикальное положение. В такие жаркие дни, как сейчас, их открывали, чтобы впустить воздух, поэтому Вероника могла загорать под прямыми солнечными лучами.

— Вам хоть доплачивают за вредность? — голос Вероники был слегка приглушен толстым стеклом.

— Нет повода. Работа не из приятных, но таким, как мы, с самого начала никто не обещает удовольствия от процесса.

— Понятно. Но охранять тех, кого ненавидишь…

На этом можно язву заработать.

— Сильные эмоции я приберегу для какого-нибудь особого случая.

В зимнем саду было влажно. Ближнее зрение у Глеба восстановилось настолько, что он, не видя отдельных капелек пота, мог оценить блеск женской кожи. Без тени смущения Вероника сняла лифчик и осталась в треугольных трусиках-танго, узком символическом лоскутке ткани. Если она хотела проверить свое воздействие на мужское естество Глеба, то взялась за очень неблагодарную задачу. Между работой и личными чувствами он уже давно выстроил непроницаемую преграду.

— Кстати, я для вас ценный источник. Я ведь единственная из всей нашей компании общалась с Веденеевым. Вначале я даже думала, что он только меня преследует.

— Потом передумала?

— Здесь в Москве ему с самого начала представился случай подцепить меня одну. Смог бы наверняка, но не стал. Я для него — яркий представитель своего класса.

— Как оно было в Катаре?

Вероника не поверит, если он прикинется абсолютно несведущим. Наверняка считает, что он узнал об этом еще при получении задания.

— Больше в командировки я ни ногой! Я поехала на подхвате, все решали другие люди. Ошибок наделали кучу. Почему он не мстит адвокату, которого конкретно послали разрулить вопрос? Не мстит тому же самому Коломийцеву, которому с самого начала прикрыли задницу диппаспортом?

Нет, он видите ли взъелся на меня и на таких, как я.

Типа мы гнилая аристократия и нас нужно жестоко проучить.

Слепой пока еще не понимал, чего ради Вероника соизволила завязать с ним этот разговор.

Она решила, что зрелище практически обнаженного тела за стеклом не отвлечет старшего в охране от ее слов, а наоборот, сделает их более убедительными.

— Для всех остальных это просто приключение.

Они не верят в крупные неприятности. И скорей всего правы. Они нужны ему как приложение, как зрители. Чтобы размазать меня на публике, на виду у моих друзей.

«Теперь понятно, — убедился Слепой. — Хочет выделиться из компании, представить себя главной жертвой, чтобы я в первую очередь охранял именно нее». Слепого всегда поражала женская практичность. За каждым словом женщины и каждым вздохом кроется осознанное намерение.

— Я могу ошибаться, но, кажется, я знаю главную причину. Адвокатам ведь положены регулярные свидания с подзащитными. С самого начала он требовал, чтобы встречи происходили с глазу на глаз. Вполне обоснованное требование — этого требуют интересы дела. В конце концов, такова международная практика. Когда Приходько…