Убрать слепого - Воронин Андрей

Сапер, похоже, здорово переборщил с силой взрыва.

Глеб подумал, что, удайся все, как было задумано, никто не смог бы не то что сосчитать погибших пассажиров «мерседеса», но и с уверенностью сказать, была ли вообще на месте взрыва какая-нибудь машина.

Когда они втроем ввалились в бункер – ввиду малочисленности личного состава дежурного там на этот раз не было, и Батя отпер люк магнитной отмычкой, – время приближалось к полуночи.

Дойдя до середины потерны, Рубероид вдруг прислонился плечом к стене, перегнулся пополам, и его вырвало. В бункере он сразу, не снимая мокрой, грязной, окровавленной куртки, вскарабкался на стол для чистки оружия и лег, тяжело перекатившись на спину. Батя швырнул шляпу в угол и тяжело рухнул на стул. Глеб бросил карабин на стол рядом с Рубероидом и тоже сел.

– Ох, – простонал Рубероид. – Ох, мать твою…

Он свесил голову с края стола, и его снова вывернуло наизнанку.

– Перестань свинячить, – хрипло сказал майор Сердюк.

– Я бы и рад, – со стоном ответил Рубероид, снова откидываясь на спину и утирая губы трясущейся рукой. – Ну, Сапер, ну, падла… Не зря он там, в домике, в дерьмо наступил… Прикинь, командир: долетает это он кувырком до неба, перелетает вверх тормашками через райские врата, падает перед господом богом, а ботинки в дерьме. Тот спрашивает: что, мол, за запах такой странный, а Сапер ему: это, господи, питательный крем «Вечерняя Москва»… Он мучительно закашлялся, провел по щеке трясущейся ладонью и с тупым изумлением уставился на свои перепачканные кровью пальцы.

– А это что еще за хренотень? – ни к кому не обращаясь, спросил он.

– Из ушей, – коротко ответил Глеб.

– Мать твою, – повторил Рубероид.

Глеб пошарил по карманам, но сигарет, конечно же, не было. Майор заметил его движение и бросил ему пачку. Сиверов поймал сигареты левой рукой, вставил одну в губы и сделал жест, словно зажигал спичку.

Батя положил зажигалку на край стола и толкнул ее к Глебу.

– Ты же, кажется, не куришь, – сказал он.

– Кажется, – ответил Глеб, прикуривая и делая глубокую затяжку.

– Я не понял, – прохрипел Рубероид, – мы этого козла все-таки завалили или нет?

– Слепой завалил, – сказал Батя. – Он у нас мужик железный. Я еще соображал, что к чему, а он уже клиента щелкнул и в шофера целился. Как это у тебя так получается, а?

– Организм крепкий, – ответил Глеб, пуская колечки.

– А ты, часом, не ясновидящий? – не отставал майор. – Объясни, как это вышло, что за секунду до взрыва ты зажмурился и рот разинул?

Глеб пожал плечами.

– Не люблю самодеятельности, – сказал он. – Никогда не доверял самопальным бомбам, особенно таким, где сплошная электроника. Так что жмурился я на всякий случай и, как видишь, угадал.

– Не слишком убедительно, – сказал Батя. Рубероид со слабой заинтересованностью поднял голову. – Не пойму я тебя, Слепой, – продолжал майор, – Если бы не то, что в обеих последних операциях клиентов убрал именно ты, пристрелил бы я тебя, не раздумывая.

– Не вижу связи, – пробормотал Рубероид, сползая со стола и сразу же садясь на стул. Голова у него не держалась, и он уронил ее на сложенные руки.

– Вот и я не вижу, – сказал Сердюк. – С одной стороны, за тот месяц, что он с нами, от отряда ничего не осталось. Вывод: наверху решили, что нас пора убирать, и тогда Слепой заслан к нам специально с этой целью. С другой стороны, обоих клиентов замочил все-таки он… Строго говоря, это он спас обе операции, и, значит, он – свой в доску. Ну, как это понять?

– Я это так понимаю, что, если бы не Слепой, меня бы сегодня точно шлепнули, – сказал Рубероид, не поднимая головы. – Насчет клиента не знаю, но как он водилу замочил, я видел.

– И охранника тоже, – кивнул Батя. – Это все опрокидывает.

– А что тут опрокидывать? – заговорил, наконец, Глеб. Голос его был равнодушным и ленивым, словно ему было глубоко плевать и на майора Сердюка, и на то, что тот думает. – Шлепать ваших людей начали еще до моего появления. Я просто дурак, что, согласился на эту работу. Ведь видно же невооруженным глазом, что нас все время подставляют. Это же очень удобно: с одной стороны, клиенты убираются, с другой – и нас с каждым разом становится меньше. Дешево и сердито. «Волки от испуга скушали друг друга-.»

Кстати, кто тот сморчок, который меня вербовал?

– Это красавец такой, весь в благородной седине? – спросил Сердюк.

– Ага, похож. Этакий слизняк в штатском.