Нестандартный подход - Серегин Михаил Георгиевич

– Не понимаю, о чем идет речь. – Игорь Вадимович дрожащими руками налил полную рюмку граппы и залпом опрокинул ее в глотку. – И вообще я вас не знаю.

– Что за маскарад у тебя, Игорь? – раздался у двери голос Козенко. – Я тебе могу подсказать, что это за фрукт.

Китаец обернулся. Толик, ухмыляясь, держал в руке табельный «макаров», ствол которого был направлен на Китайца. Рука Танина потянулась было к кобуре, но Козенко только покачал головой: – Не советую, Китаец. И сними ты этот дурацкий парик. Концерт окончен. Во всяком случае, для тебя и твоей подружки.

Не оборачиваясь, он повернул ключ в замке.

Маргарита испуганно взвизгнула и отпрянула в сторону, но Козенко быстро схватил ее за шею свободной рукой.

– Не рыпайся, убью, – пригрозил он.

Дрожа всем телом, Маргарита застыла в его крепких объятьях.

– Ты сиди пока смирно, – он швырнул Маргариту на диван, стоявший у стены. Она вся сжалась словно от холода и забилась в угол. – А ты, Китаец, твою мать, пристраивайся рядышком, и руки – за голову. Налей-ка мне чего-нибудь, Вадимыч, – капитан взглянул на Жукова. – Что-то в горле пересохло.

– Я ждал тебя раньше, – не обращая внимания на его просьбу, с требовательным оттенком произнес Жуков. – Эта придурочная устроила мне здесь истерику. Надо решать, что с ними делать.

Держа Китайца на мушке, Козенко подошел к нему, достал из кобуры его «макаров» и сунул его за пояс. Потом, не спуская с Танина глаз, вернулся к столу Жукова и сам решил поухаживать за собой, так как толстяк не пошевелился, чтобы наполнить ему рюмку. Он пододвинул стакан, стоявший на столе, сыпанул туда пригоршню льда из вазочки и, выбрав бутылку «Джони Уокера», наполнил его.

Ополовинив стакан, капитан крякнул от удовольствия и опустился в кресло напротив дивана.

– Ну что, рыжий, – он с самодовольной усмешкой посмотрел на Китайца. – Допрыгался? Пора прикрывать твою лавочку. Если бы не ты, девчонка осталась бы жива. А так… – он вздохнул с наигранным сожалением.

Китаец молчал, но тут в разговор вмешался Жуков. Он сделал очередной глоток граппы, прочистил горло и перевел тяжелый взгляд на своего приспешника.

– Что ты хочешь с ними делать, Толик?

– Что делать, что делать? – пренебрежительно пробормотал тот. – Уж конечно, не в куклы играть, – захохотал он. – Бритвой по горлу и в колодец.

– Только не здесь, только не здесь! – высоким, словно у евнухов, голосом возопил Жуков.

– Успокойся, Вадимыч, – Козенко бросил на него короткий взгляд. – Конечно, не здесь. Дождемся, пока закроется твоя богадельня, я вызову своих ментов, вывезем их в лесок, как положено.

– Я ничего не хочу слышать, – Жуков демонстративно прикрыл уши руками, но тут же руки опустил.

– Ну как же ты не хочешь слышать? – ехидно произнес Козенко. – А про Крупенкова ты слушал с большим интересом. Как я его заколол, словно бычка. Как потом мне пришлось выслеживать двух придурков, которые видели меня. Им поручили намять бока твоему компаньону. Их тоже пришлось кончить – к чему лишние свидетели? Так что, Вадимыч, нечего из себя строить кисейную барышню. А может, ты их стесняешься, а? Так их уже давно вычеркнули из списков живых.

– Сволочи, гады, убийцы, – вскочила Маргарита и, сжав кулачки, бросилась на Козенко, который тут же перевел ствол «макарова» на нее.

Китаец успел схватить Маргариту за руку и усадить на место.

– Сиди спокойно, – шепнул он ей, поднимая руки к голове.

Козенко услышал шепот Китайца.

– Правильно, крошка, – расслабился капитан, – сиди спокойно, и тебе никто не сделает больно. Если тебе от этого станет легче, скажу, что твой папочка совершенно не мучился перед смертью. Нож вошел ему прямо в сердце, поверь мне. Он даже вскрикнуть не успел. Хорошая смерть. Если будешь правильно себя вести, я убью тебя сам, а не отдам на растерзание своим ребятам. Они у меня настоящие садисты. Знаешь, что они могут с тобой сделать?

– Ты сам такой же, как они. Ты еще хуже садиста, – презрительно проговорила Маргарита, глядя ему в глаза.

Она собрала все свои силы, чтобы произнести эти слова как можно спокойнее. Потом слезы бесшумно потекли по ее щекам.

– А вот тебе придется помучиться, – проигнорировав реплику Маргариты, Козенко перевел взгляд на Китайца. – Зря ты меня не послушался. Я же сказал, против системы не попрешь. Против лома нет приема. Ты корчишь из себя этакого героя, а героизм ведь не в том, чтобы лезть с пистолетом под танк. Ты слишком зарвался, сыщик. Я о тебе и раньше слышал, что ты прешь напролом, но не думал, что ты такой дурак.