Бык в загоне - Воронин Андрей

Корин тогда залез в квартиру к одному известному московскому врачу-кардиологу, у которого водились немалые деньги. Когда докторские ценности и деньги перекочевали в карманы грабителя и он собрался уходить, на пороге квартиры некстати возникла возвращавшаяся из магазина мать врача.

Увидев Васю, она громко вскрикнула и потеряла сознание. Падая, старуха разбила себе голову.

Молодой вор хотел было сбежать вниз по ступенькам, но, увидев, что распластавшаяся на лестничной клетке пожилая женщина разбила себе голову, задержался. Достав из кармана не первой свежести носовой платок, он приложил его к кровоточащей ране.

В это время как назло с дежурства вернулся участковый, живший на одном этаже с хозяином, и это предопределило судьбу Корина.

Моментально оценив ситуацию, милиционер задержал незадачливого вора.

В зоне зеки от души смеялись над сердобольным Василием. С тех пор и пошло: «Вася Доктор».

Правда, один из авторитетов, выслушав тогда рассказ Корина, резюмировал:

— То, что ты попался, — это, конечно, плохо, но что не бросил старушку помирать, — это хорошо.

Человек, который ценит не только свою жизнь, никогда не станет негодяем. Из тебя будет толк.

«Авторитет» не ошибся. Именно Вася Доктор в свое время здорово помог Никитину — и в переполненной камере Бутырки, когда тот терял сознание, и на пересылке…

После первой отсидки Вася Доктор стал совершенно другим человеком.

Первое, на что он обращал внимание в людях. была порядочность. Если какую-нибудь спорную ситуацию брался рассудить Корин, то обе стороны были уверены в справедливости его решения. И к нынешним шестидесяти годам его авторитет держался не на громких кражах и долгих отсидках, а лишь на славе справедливого человека. Единственным исключением, с кем Доктор мог быть лживым, подлым и беспредельно необязательным, были служители Фемиды. Ментов он ненавидел лютой ненавистью и даже обучал своего огромного дога на манекене, одетом в милицейскую форму.

* * *

Сергей вошел в просторный холл трехкомнатной квартиры Корина, расположенной в одном из спальных районов Москвы. Хозяин, большой аккуратист, предложил ему домашние тапочки. Они обменялись крепким рукопожатием, улыбнувшись друг другу.

— Пойдем на кухню, — вполголоса предложил Доктор, — а то моя в комнатах курить запрещает.

— Как скажешь, — равнодушно ответил Сергей.

Они, прошли в просторную кухню — Доктор плотно прикрыл дверь.

Гость выложил на стол из принесенного пакета блок сигарет «Мальборо», коробку шоколадных конфет и две бутылки немецкого пива.

Корин улыбнулся:

— Опять балуешь девчонок. Жена мне запретила покупать им сладости, говорит, что много сладкого вредно. Наверное, она права…

Доктор жил со своей женой, Галиной Никаноровной, уже пожилой, но достаточно симпатичной и энергичной женщиной, и с двумя внучками.

Дети Кориных — тридцатилетний сын Андрей со своей женой и незамужняя дочь Анна — имели собственные квартиры в другом конце Москвы.

Анна Корина работала переводчицей в «Интуристе», предпочитая свободный и независимый образ жизни, как сама не раз подчеркивала, и поэтому не имела ни мужа, ни детей, но втайне от всех она мечтала выйти замуж за американца и уехать в Штаты.

Сын Андрей и его жена Марина были, по утверждению Галины Никаноровны, приходящими родителями. Никакие уговоры бабушки и родителей не могли убедить девятилетнюю Лену и семилетнюю Иру жить с папой и мамой. На все вопросы девочки обычно отвечали: «Но мы же разрешаем родителям приезжать к нам на выходные!»

Справедливости ради надо отметить, что капризностью нрава дети были обязаны исключительно деду.

Человек неискушенный, глядя на хозяина квартиры, вряд ли бы сказал, что за плечами этого человека не одна «ходка» — настолько располагающим к себе, каким-то домашним выглядел Григорьич. Ни дать ни взять — собесовский пенсионер…

— Балуешь, Писарь, девчонок, балуешь, — продолжал усмехаться Доктор, глядя на гостинцы.

— Но мне-то этого не запрещали, — Сергей засмеялся. — ты, Григорьич, если что, смело ссылайся на меня. Мол, я пришел и все испортил.

— Спасибо за совет.

Они удобно устроились на мягком угловом диванчике. Доктор достал две массивные пивные кружки и разлил пиво.

Писарь вынул из внутреннего кармана полученый от Татьяны пакет, снял с него упаковку и разложил деньги на столе.