Тест на прочность - Гарин Максим

Сейчас кровь струилась по всему телу, хвойная подстилка стала горячей и липкой. Но крикнуть «Достаточно!» уже не хватало сил. Она просто спешила вспомнить напоследок все самое лучшее, начиная с раннего детства. Невыносимая боль достигла таких пределов, что сознание прояснилось, как никогда.

* * *

Не один Терпухин обратил внимание на разноцветные огни в небе. Патруль на дороге тоже среагировал и снялся с места. Только менты с первого раза проскочили место съезда, а Юрий приметил неглубокую, уходящую влево колею.

Теперь главное — не потерять ее в лесу, не отводить от земли глаз.

Фара выхватывала из темноты деревья, и они, будто застигнутые врасплох, спешили прикрыться мохнатыми лапами. След словно пульсировал — то пропадал, то снова отпечатывался рельефно. Потом пульсация оборвалась.

Терпухин сунулся вправо-влево, заглушил движок, чтобы вслушаться в тишину. Ни единого звука, кроме дыхания спящего леса. Слишком далеко успел оторваться противник или встал на стоянку, чтобы заняться «любовью»?

В первом случае ловить уже нечего — в прямом и переносном смысле. Надо исходить из второго варианта. Вряд ли у Гоблина хватит терпения, съехав с тропинки, долго вилять среди густо растущих елок. Он может быть где-то совсем рядом, прекрасно слышал стук движка и видел свет фары. Затаился, ждет. И Кате приказал сидеть тихо.

Оставив машину, Атаман бесшумно отошел в сторону от тропы. Он не боялся потерять мотоцикл — еще за время службы в спецназе привык ориентироваться ночью где угодно: в пустыне, в горах, в лесу.

Везде, кроме тропинки, слой опавшей хвои был слишком толстым, искать следы колес здесь не имело смысла. Запах — другое дело. Здесь не шоссе, где много машин, не открытое пространство, где ветер сдувает все к чертовой матери. Здесь аромат выхлопных газов будет висеть достаточно долго, медленно оседая вниз.

Терпухин нырял среди хвои вправо и влево, пока наконец не разнюхал, что хотел. Быстро и бесшумно двинулся по тающему следу. Под ногами, подтверждая верность выбора, то и дело попадались большие срубленные ветки. В какой-то момент Юрий невольно притормозил: к прежнему запаху добавился еще один хорошо знакомый по прежней жизни боевого офицера. Запах крови.

Сперва Терпухин решил, что ему почудилось.

Но с каждым шагом запах становился явственней и наконец перебил даже запах самого леса.

До этой поры он не думал, что Кате грозит немедленная опасность. Теперь заново осознал, что имеет дело с непредсказуемым человеком, способным абсолютно на все.

Сделав еще несколько шагов, увидел в неглубокой яме изуродованное тело. Даже на руки его непросто было взять — казалось, может развалиться на части…

* * *

Гоблин снова летел по асфальту. Ветер вычесывал последние хвойные иглы с бороды и волос, трепал длинные пряди, привязанные справа и слева к рукояткам руля. В свете блеклой, мерцавшей за облаками луны пряди Катиных волос отсвечивали уже не золотом, а платиной.

Гоблин не испытывал той эйфории, которую испытывают маньяки, удовлетворив свою извращенную страсть. Ни маньяком, ни извращением он не был. С этой тварью — как он называл про себя Катю — история вышла совсем другая.

Она дала себя использовать против него. Из-за нее ему чуть не вышибли мозги с расстояния в несколько шагов. И ведь не под страхом смерти ее заставили рисковать. С какими горящими глазами она подсаживалась на мотоцикл тогда, в Астрахани. И сейчас наверняка сама придумала объявить себя невестой. Он, Гоблин, догадывался, что это ловушка, и все равно приехал. Чтобы воздать по заслугам.

Тварь осмелилась обмануть его, подставить, и это заслуживало самой суровой кары. Мужчину-врага Гоблин готов был просто и без затей снести с дороги, как он сделал это со стрелком в отстойнике. Но чтобы женщина, низшее существо, вздумала перехитрить его — это уже предел.

Сабля тут пригодилась как нельзя лучше — ею ведь можно не только рубить, но и резать, колоть. Гоблин купил ее по случаю в Астрахани у человека, взявшегося подварить «Харлей». Рукоять красивая, с инкрустацией, лезвие новехонькое, без единой зазубрины.

Гоблин вспомнил о недавних гонках в грозу, об упрямом казаке, похороненном под горящим деревом. Пожалел, что не было тогда сабли, силенки бы хватило рассечь станичника наискось.

Только сейчас в первый раз он дал новой сабле попробовать крови. От крови настоящая сталь закаляется…