Киллер рядом – к покойнику (Сборник) - Серегин Михаил Георгиевич

Но, как оказалось, это было только начало…

* * *

– Ай да Свиридов, ай да сукин сын… – пробормотал Владимир, стоя перед зеркалом и рассматривая последствия бурно проведенной ночи.

А эти последствия впечатляли. …На шее, сплошь заставленной кровоподтеками и синяками – очевидно, от укусов или поцелуев высшей степени интенсивности, – краснел длинный красный порез от ногтей. Грудь и плечи, а также живот и бедра там и сям были испещрены глубокими царапинами, некоторые из коих до сих пор кровоточили.

Губы и щеки вспухли и в некоторых местах запеклись от крови.

– Да-а-а…

Развернувшись, Владимир посмотрел на свою спину. Ей досталось не так сильно, но все-таки несколько свежих царапин красовалось и тут.

– Да-а-а… – протянул Владимир. – Весело живем, дорогие товарищи…

Он посмотрел на настенные часы: половина второго.

– Хорошо поспали, – услышал он за спиной голос Лены. – Уже день на дворе, а мы все дрыхнем. Ну что, подельничек… пора готовиться к сбору урожая? Типа стричь папиковы баксы?

В этих словах, холодных и почти пренебрежительных, не осталось и следа от вчерашней клокочущей страсти.

Теперь она разговаривала с ним, как со слугой.

Владимир, покосившись на нее, проговорил:

– Еще бы… заснули часа в четыре утра.

– А ты еще куда-то ездил, судя по всему, – сказала Лена. – Верно?

– С чего это ты взяла?

– Да так… наитие.

– Помято выгляжу. Это вполне понятно. Да и ты еще меня под орех разделала.

– Не хотел бы – не трахался, – с вызывающей грубостью проговорила Котова и отвернулась. – Пожрать бы что-нибудь не мешало. Слушай, в этой твоей халупе есть что-нибудь съедобное, а?

– Должно быть, – не поведя и бровью, ответил Владимир, – не могу же я уморить с голоду миллион баксов, в котором и моя доля имеется. А что касается халупы, так она вовсе не моя, а одного моего хорошего друга.

– Это такой огромный, жирный, с которым ты все время тусуешься в «Лиссе»?

– Афанасий?

– А я знаю, как твоих дружков погоняют? – еще более грубо ответила она. – Может, Афанасий, а может, еще какой Херасий.

– Нет, не он, – ответил Владимир. – Другой. Он под залог недвижимости деньги выдает. Я у него ключики позаимствовал из офиса. На время. Сказал, что поживу три дня, отойду после увольнения.

– А вдруг сюда хозяева припрутся?

– Не припрутся. Срок платежа по заему подходит только послезавтра. Так что, можно спокойно безобразничать.

– Я в этом сраче больше ночевать не подпишусь, – капризно надув губы, сказала девчонка. – Полный гемор, бляха-муха!

– А тебя никто и не просит, – в тон ей хмуро произнес Владимир. – Если все выгорит, то ты сегодня же к своему папаше поедешь. И вообще… надоело мне с тобой пикироваться. Не путайся под ногами, жертва киднепинга.

– Да пошел ты… ас-с-сел! – бросила Лена и вышла из комнаты.

– Осел? – пробормотал Владимир. – Ну да… кажется, это любимое ругательство Витьки Доктора. Вероятно, уже покойного…

* * *

Филипп Григорьевич Котов нервничал.

Рядом с ним стояла его сексапильная жена Анжела и нежно ворковала:

– Ну, не волнуйся ты так, Фил… не волнуйся. Ведь все оцеплено, все под контролем. Его возьмут… этого наглеца.

Котов бешено смотрел в ласковые бархатные глаза жены, немного остывал, но стоило ему отвернуться, как в ушах снова звучал холодный уверенный голос похитителя его дочери и снова багровая пелена бешенства взрезала воздух перед мутными глазами криминального короля. …Он в самом деле сделал все возможное, чтобы похитителя задержали – поставил на уши все правоохранительные органы города, даже руководитель Калининградского УФСБ, не особенно лояльный к Котову, поднял своих людей.

Что уж говорить о шефе ОБНОНа, который стабильно катался, как говорится, «на шашлыки» на загородную виллу Кашалота.

Были переведены в режим повышенной готовности и работники службы с лошадиным названием ГИБДД.

Железный контейнер с возмутительной антимилицейской надписью «Мусор», в который люди Котова должны были положить деньги, находился у дальней ограды большого городского парка.

На него никогда не падали лучи солнца, и поэтому контейнер был излюбленным местом паломничества бомжей. Они сидели в теньке и бормотали за свою нищую, беспросветную жизнь. Здесь же подбирали бутылки, склочничали, рылись в мусоре.

В среду этих бомжей спешно был внедрен работник котовской службы безопасности. Кстати, как это ни странно, кандидат исторических наук. Так что, как и следует предполагать, он быстро нашел общий язык с гражданами «без определенного места жительства». Среди них, как известно, много бывших научных работников.