Если надо-порвем НАТО - Серегин Михаил Георгиевич

Вичке был опытным дипломатическим работником и носил в своих карманах целых два носовых платочка, которые пришлось безжалостно замарать. С диким акцентом он высказал генералу, похлопывая его по плечу:

– Русские рецепты, я, я понимаю.

Морально убитый Лычко, руководивший всем ходом учений, махнул рукой мужикам, стоящим наготове рядом с огромными дымовыми бочками, и те, пробивая капсюли, ударили молотками. Из четырех точек рядом со складами в небо начал подниматься густой черный дым.

А генерал распорядился подогнать к платформам одну пожарную машину для того, чтобы просто-напросто вымыть всех людей.

Стоя под упругой струей воды из брандспойта, он поглядывал на оставшихся чистенькими Стойлохрякова и Простакова и, помогая переводчице вымывать из волос каки, беседовал с отплевывающимся атташе.

– Чего только на войне не бывает.

– Я, я, – подтверждал слова генерала Генрих.

– Вот и сами поучаствовали.

– Я, я, – вновь соглашался атташе.

– Небольшое недоразумение.

– Я, я. Русское гостеприимство, – соглашался Генрих, вымывая из ушей нечистоты. – Надо баня, пельмени, водка.

– Да нет проблем, – улыбался генерал. – Сейчас из шланга сполоснемся, а потом по полной.

Промывшись, словно мотыль в быстро текущем ручейке, истекающий множественными потоками генерал подошел к стоящему как бы не при делах подполковнику.

– Продолжайте заниматься, и, не дай бог, что-то пойдет не так, как надо, хотя... и так дальше некуда, а мы с господином немецкого происхождения отъедем отсюда на пару часов. Наблюдайте за тем, как работают пожарники, подполковник.

– А что, полковника не возьмете? – Стойлохряков покосился на Мартина, также с помощью добрых людей пожарных отмывающегося от нечистот.

– Нет, не возьму. Сам с ним разбирайся. И еще, подполковник, хотя так и хочется сказать «майор», ваша идея с говном весьма глупа и несвоевременна.

– Ну почему же? – возражал Стойлохряков, разглядывая коричневые потеки на лице Лычко. Ему бы еще раз под брандспойт. А, ладно. – Мы могли бы вылить и хлор, но ведь вы знаете, что тут были защитники природы. А это натуральный продукт, никаких побочных эффектов.

– Да, если смыть вовремя, – генерал сплюнул натекшую воду на губу. – Я ладно, фиг с ним, вы посмотрите, что вы с девчонкой-переводчицей сделали.

Комбат не стал оправдываться.

– Девушку я могу потом себе взять.

– Обойдетесь, – ухмыльнулся Лычко. – Продолжайте командовать. Вы, кажется, единственный из офицеров, кто остался чистеньким.

После военного атташе Германии и генерала Лычко следующим на завидное место для обмывания под шлангом встал один из корреспондентов местной прессы.

Весь взвод старшего лейтенанта Бекетова прибыл на место не вовремя. Шансов успеть и показаться на глаза командованию и наблюдателям в нужный момент у них уже не было, так как все негативное, что могло случиться на учениях, уже произошло.

Девочка-переводчица, которую в знак уважения сполоснули первой, облокотилась попкой на передок «Мерседеса» атташе, который не задела волна сбрасываемых нечистот, и растирала по лицу воду, не обращая никакого внимания на вымокший полностью деловой костюмчик и пришедшую в полную негодность некогда белоснежную сорочку. Завидев старшего лейтенанта, она подошла к нему и хлестко врезала по щеке мокрой ладонью. Оторопевший от неожиданности, Володя стал озираться по сторонам. Ему главное было сохранить честь и достоинство военнослужащего. К его сожалению, данное рукоприкладство заметил генерал.

– За что? – не понял Бекетов, отстраняясь от злой девицы.

– Все из-за вас, сволочи! Вы посмотрите, что вы со мной сделали!

В ту секунду девушкой руководили лишь эмоции, и она упустила из виду, что за спиной у лейтенанта стоят тридцать молодцов, которые просто грызут удила, и для выполнения поставленной задачи им осталось дать одно – команду. Обернувшись к своим людям, он ткнул на первых двоих крепких парней и сообщил, что пострадавшую необходимо срочно вывести из зоны поражения в медчасть.

Тут же два парня подскочили к девке и, не обращая внимания на вопли, что она переводчик, натянули на нее противогаз и, подхватив под руки, с превеликим удовольствием потащили в только им одним известном направлении.

А тем временем получивший пощечину лейтенант расходился на фоне девичьих криков и протестов, доносившихся из-под тонкого слоя резины.