Под созвездием северных ''Крестов'' - Бушков Александр

Но Карташ его уже не слушал. Ему вдруг все стало ясно. Все сложилось в одну картинку. «Вон оно как… – подумал он совершенно спокойно. Ни обиды, ни тоски, ни разочарования он не испытывал. Вообще ничего не испытывал. – Мог бы и сам допереть. Значит, с самого начала это была огромная многоходовая подстава. И плевать, ради каких таких золотых ферзей гробовая фирмочка «Глаголев, Кацуба и Ко» решила пожертвовать пешками Алексеем и Машей. Главное, что пожертвовали Машей… Ай-ай-ай, товарищ Кацуба, с женщинами воюете, а еще офицер… Чем ты лучше какого-нибудь Эдика, Пастора или Гаркалова?»

Таких совпадений просто не бывает. И не важно, кто убил Машу – киллер-невидимка или он сам в наркотическом дурмане. Теперь уже не важно. Главное, что об «Арарате» Карташ узнал за два дня до вылета в Питер. В «Арарат» их поселила Глаголевская контора. А таинственный куратор приказал Давыдову переиначить свой график работы за неделю до их приезда. Возможно, конечно, что подселение в номер двести восемьдесят четыре планировалось Кацубой задолго до того, как он посвятил в свои планы Карташа, и некий их с Глаголевым противник, имея «уши» в конторе, успел подготовиться. Но – подготовиться к чему? К тому, что на презентации – куда Алексей и Маша пошли по воле, между прочим, того же Кацубы – им обязательно встретится Гаркалов, что сынок непременно станет крутиться вокруг Маши, что все трое стопудово вернутся в гостиницу? Не бывает таких Кассандр, вот в чем дело. Значит, все это, от начала до конца, до конца, было спланировано белокурым монстром и его соратниками.

Quod erat demonstrandum, как говорили древние римлянцы.

Ну, ребята, готовьтесь. Машку я вам не прощу…

Он заметил, что пальцы его все еще нервно крутят загадочную записку, машинально развернул ее, прочитал… Ничего не понял, вчитался…

– И что теперь мы? – спросил Квадрат у Дюйма.

– А ты чего хотел? – раздраженно сказал судья. – Чтобы все получалось с первого раза? Эй, сибиряк, может, сознаешься все ж таки, чтоб мы зря не напрягались? Ты своих друзей упокоил али не ты?.. Сибиряк, я к тебе обращаюсь. Алло, Алексей, оглох? Леха, мать твою!..

Карташ ничего не видел и не слышал вокруг. И ничего не понимал.

Едва сложившаяся картина всего происшедшего с ним, развалилась вмиг.

На бумажке в клетку было написано от руки:

Вопль души, иначе не скажешь…

Но кто вопит?

Писалась малява в явной спешке, на какой-то мягкой поверхности – должно быть, прямо на колене, причем отвратно работающей шариковой ручкой, но почерк был характерный, летящий, с резкими завитушками у строчных «у», «з», «д», «в»… Подписи не было. Вместо нее под текстом помещалось шаржевое изображение хулиганской кошачьей морды, нарисованной несколькими резкими, отрывистыми линиями. Быстрый, небрежный набросок – но даже в этом незаконченном виде проглядывал, проглядывал сквозь котячьи черты четкий человеческий образ, причем образ знакомый и ненавистный…

Карташ словно в ступоре пребывал. Что еще за «рыб-ка»? Рыбалка? На рыбалке последний раз он был вместе с Кацубой. Ах, вот что за человек изображен в образе кота – Кацуба! Ну да, именно он, гнида… Значит, малява от него?

Хренотень какая-то… И, главное, как понимать «ребенок капитана ЖИВ ЖИВ»?!. И почему этот «ребенок капитана» подчеркнут?

Шифр, никаких сомнений. Это какой-то код. И что, Алексей должен его разгадать? И как, позвольте спросить?! Без ключа, без подсказки!

Ребенок капитана… Какого такого капитана? Гранта? Немо? Или одного из Двух Капитанов?

Да черт бы подрал эти спецслужбы с их шпиономанией! Алекс – Юстасу, мать вашу!

Ширкнула по металлу заслонка «глазка», и через секунду в замке громко заворочался ключ.

– Карташ, на выход давай! – сказал цицик. – Пальтишко возьми. Приехали за тобой…

Алексей почувствовал, как в желудке у него что-то оборвалось. – Кто?..

– Агния Барто, блин! – рявкнул сержант. – То ли переводят куда-то, то ли еще что… Я знаю? Так что сигареты с мылом и зубной щеткой бери, если есть. Разрешено.

…Опять запиликал телефон. Родион Крикунов, вор по кличке Пастор, посмотрел на дисплей и нахмурился: номер звонившего не высветился. Он поколебался, но все же нажал кнопку с зеленой трубкой, поднес аппаратик к уху… и стал молча ждать. Если абонент хочет остаться инкогнито, тогда пусть первым и говорит.