Жизнь взаймы - Гладкий Виталий Дмитриевич

– Можно, – согласился Паленый. – В общем, резюмирую вышесказанное, пока не видно особых преград на вашем пути. Мне так кажется.

– Да. Если бы он одно "но". Вчера вечером я встретил старого знакомого. Это вор со стажем, которого для начала я посадил на три года, а при следующей встрече спас от длительного срока. Его подвели под монастырь деловые (уж не знаю, за что), повесив ему на шею "мокруху". А я раскрутил эту историю и поставил все на свои места. Так вот он предупредил меня, что на вашем деле я могу потерять не только погоны (пусть их), но и голову.

– Откуда у вашего знакомого такие сведения?

– Шимон много чего знает.

– Шимон?..

– Это у него такая кликуха. Вообще-то его зовут Семен, а фамилия самая, что ни есть, русская – Зацепин, но среди ворья упорно бродили слухи, что мамка у него была еврейкой.

– Понятно. А более конкретно он ничего не сказал?

– Нет. Потому что не знает, откуда подул ветер.

– А если попросить его разузнать?

Тимошкин ухмыльнулся и посмотрел на Паленого как на несмышленыша.

– Вы понятия не имеете, что такое воровской мир, – сказал капитан. – Шимон и так чересчур много сказал. Он никогда не подпишется на роль стукача.

– Что ж, в этой ситуации можно утешиться тем, что наши противники и не думают ложиться на дно. А значит, есть шанс поймать их на крючок.

– Только шанс этот попахивает могилой.

– Я вас предупреждал, что будет нелегко и опасно.

– Будем считать, что я не внял разумным доводам… – Тимошкин полез в нагрудный карман и достал оттуда вчетверо сложенный листок. – Мы опознали еще одного жмурика. Это некий Сайдулла Бекоев, чеченец с осетинскими корнями. Очень опасный и таинственный тип. Похоже, именно он возглавлял напавших на вас бандитов.

– А почему таинственный?

– Он в розыске с девяносто шестого года. Сначала воевал в Чечне, затем надолго исчез за границей, а в две тысячи втором вдруг вынырнул в Москве. Но уже с грузинским паспортом и новой "легендой". Его взяли случайно, в ресторане, за компанию с известным чеченским рецидивистом, но по дороге в отделение милиции он сбежал, при этом убив двух милиционеров. Так что вас можно поздравить – вы завалили крупную фигуру.

– Крупную?..

– Им заинтересовалась местная служба безопасности. А теперь они ждут гостей из столицы. Поэтому не исключен вариант, что вас опять начнут мытарить допросами.

– Мне уже не привыкать, – хмуро буркнул Паленый. – Интересно, что этому Сайдулле понадобилось в нашем городе?

– Как видно, это не только вас интересует. Кстати, такой поворот событий нам на руку. ФСБ обязательно будет отрабатывать его связи, гляди что-то ценное для нас и всплывет.

– Хорошо бы… – Паленый немного поколебался, но затем решился: – Мне хотелось иметь сведения еще о некоторых друзьях-приятелях нашей семьи.

Тимошкин пристально посмотрел на него и сказал:

– Нет, вы положительно имеете какую-то версию всех этих событий. Не поделитесь?

– Это преждевременно. Подойдем к проблеме с двух сторон – вы снизу, а я сверху. Так будет более эффективно.

– Вы рассуждаете, как настоящий профессионал. У меня создается впечатление, что вам пришлось поработать в органах. И не обязательно в милиции.

– Помилуй Бог… – Паленый изобразил простодушную улыбку. – Есть такая наука – логика. Вот она мне и подсказывает, что нужно отрабатывать все версии, даже самые невероятные с точки зрения здравого смысла.

– Так и нас учили, – кивнул капитан. – Да вот беда – на большое количество версий требуется очень много времени. А где его взять при нашей загруженности? Это только в книгах и кино опер только тем и занимается, что долго и упорно идет по одному следу. Такое бывает только в том случае, когда создается специальная бригада для расследования какого-нибудь резонансного дела.

– Что касается вашего начальства, то этот вопрос, надеюсь, мы решим. Придется опять лезть в верха, но куда денешься. Мы с Анной Григорьевной боремся за свои жизни и не позволим, чтобы вам вставляли палки в колеса.

– Надеюсь, это у вас получится.

– Получится, – ответил Паленый, но без внутренней уверенности – лишь бы подбодрить Тимошкина.

– Что ж, тогда дайте мне фамилии тех, кто вас заинтересовал.

Паленый назвал четверых: Лизку, Ника, Жоржа-винокура и Семена Марковича. Почему его выбор пал именно на этих людей, он объяснить не мог даже самому себе. Возможно, сработала интуиция, а может, еще что-то, какие-то подозрительные нюансы в поведении этой четверки.