Убрать слепого - Воронин Андрей

Генерал-майор Алавердян как нельзя лучше подходил на роль одного из организаторов спецотряда.

Он был горяч и нетерпелив и, насколько было известно Глебу, не раз высказывался за ужесточение карательных мер. Кроме того, он дружил с Володиным и какое-то время тесно контактировал по служебным делам со Строевым. Он служил в контрразведке, и вполне могло оказаться, что именно он дал Сердюку наводку на Конструктора, во время ликвидации которого (тут Слепой коротко усмехнулся) так нелепо подорвался на собственном взрывном устройстве Сапер. Адрес генерала также хранился в картотеке Глеба, и, покопавшись в памяти, Слепой без труда извлек его оттуда. Могло, конечно, случиться и так, что Алавердян был непричастен к деятельности отряда, но Слепой чувствовал, что это не так. Вынужденное бездействие изматывало его, и, не отдавая себе в этом отчета, он хотел, чтобы Алавердян оказался именно тем человеком, которого он ищет. Возможная невиновность генерала была чем-то призрачным и недоказанным: работая в такой организации, как контрразведка, практически невозможно не запачкаться в крови. В конце концов, подумалось Глебу, не так уж важно, руководил генерал действиями «вольных стрелков» или не руководил: он был одним из тех, кто мог это делать, и подлежал ликвидации.

Это был очень широкий взгляд на вещи, но Слепой этого уже не замечал.

Он встретил генерала на улице во время утренней пробежки: Алавердян поддерживал себя в форме по старинке, пренебрегая тренажерными залами. Слепой застрелил его с двух шагов из громоздкого майорского «магнума» с глушителем. Свидетелей поблизости не оказалось – генерал был ранней пташкой, и улицы в этот час были еще темны и пустынны.

Слепой спокойно сел в свой БМВ и уехал. БМВ он бросил в лесу за городом, на двадцать третьем километре Можайского шоссе – продолжать ездить на этой машине становилось опасно.

Иногда к нему возвращались сомнения по поводу целесообразности этого убийства, но они проходили по самой поверхности сознания, не затрагивая глубинных слоев, точно так же, как и воспоминания о застреленной им любовнице Строева: в обоих случаях он действовал, полагаясь на интуицию, а интуиция его до сих пор не подводила. Порой его посещала страшноватая в своей заманчивости мысль: почему бы, если уж ты воюешь со всем миром, не начать убивать всех подряд, без разбора? Он гнал эту мысль прочь: войну выигрывает не тот, кто с тупым упорством перемалывает бесчисленные орды противника и, выбившись из сил, гибнет под фланговыми ударами, а тот, кто умелыми действиями перерезает коммуникации, продуманно лишает противника руководства и оставляет лишенного мозга колосса корчиться в агонии. Побеждает тот, кто остался в живых, а не тот, кто геройски погиб, бросившись на танк с перочинным ножом.

Время от времени его сотовый телефон принимался звонить. Слепой не отвечал на звонки: сотовая связь – штука тонкая, и работающий аппарат легко засечь. Кроме того, он не чувствовал себя готовым к новому разговору с генералом Потапчуком. В последний раз они общались" после смерти Строева. Потапчук так и не назвал Слепому имена оставшихся в живых генералов, причастных к этому делу. Он был суховат и, как показалось Глебу, печален. Эта печаль вызвала у Слепого короткую кривую усмешку: генерал теперь казался маленьким и далеким, он остался позади, в то время как Слепой уже очень далеко ушел вперед по скользкой тропе войны. Это была часть прошлого, а прошлое подлежало консервации и сдаче на хранение.

Он обвел пристальным взглядом сложенные из криво состыкованных бетонных блоков стены своей норы и в который раз подумал о том, что отсюда пора выбираться. Его отнюдь не прельщала роль Дикаря с Кольцевой линии: он любил действовать, стремительно передвигаясь по поверхности земли и молниеносно принимая решения, а не бродить по сырым подземным коридорам, в которых воняло просочившимися сточными водами, распугивая громадных наглых крыс. Но на поверхности он мгновенно превратился бы в медлительную, неповоротливую дичь: у него не было ни машины, ни денег, ни укрытия, ни информации.

Надо попасть в мансарду, понял он. Как убежище ее теперь не используешь: если генерал Потапчук вступил в игру – а в том, что генерал поступит именно так, Слепой почти не сомневался, – мансарда теперь наверняка превратилась в ловушку, готовую захлопнуться, стоит ему ступить на порог. Но там было оружие, деньги и, самое главное, компьютер, с помощью которого Слепой рассчитывал проникнуть в банк данных ФСБ и выудить оттуда кое-что полезное для себя. Это была сложная задача, но при умелом подходе и обладании некоторыми первоначальными знаниями вполне разрешимая.