Бульдожья схватка - Бушков Александр

— Почему — спешка? Просто ликвидируется театрик, вот и все. Цирк сгорел, и клоуны разбежались… Ты против?

— Откровенно, Павел Иваныч? — Она подошла вплотную и уставилась с блудливой подначкой. — Конечно, против. Привыкла как-то, мне его будет не хватать… Вы не поторопились? — Нет, — сказал он сухо, демонстративно отстраняясь. — Театрик погорел, Марьяшка, и это — суровая реальность…

— А я?

— А ты служи на прежней должности.

— И только? — спросила она разочарованно.

Он развел руками.

— Ох, Павел Иваныч, и надо ж было вам так неудачно головой приложиться…

— фамильярно сообщила она. — Положительно, я вас не узнаю…

— Ведь это же просто другой человек — а я тот же самый… — пропел он с надлежащей хрипотцой. — Что делать, что делать… Тебе как Косарев велел распорядиться реквизитом?

— Сказал, что пришлет машину. — Она заглянула в ящик, где навалом лежали разноцветные тряпки. — Значит, на свалку?

— Вот именно, — сказал Петр, направляясь к двери.

И это прекрасным образом ложится в первоначальную версию, лишний раз доказывая ее правильность. Рубка хвостов продолжается. Нужно в темпе ликвидировать все следы домашних сексуальных забав, так или иначе связанных с хозяином. Любые материальные следочки не вполне нормальных эротических развлечений должны быть связаны исключительно с личностью Митеньки Елагина, рехнувшегося снайпера. Значит, совсем скоро… Как? И где? Интересно все же, что за обманку подсунули Елагину? Обманку, успокоившую его, надо полагать, полностью? Ведь никак не может Пашка оставить его в живых после всего, Елагин необходим исключительно в виде трупа, каковой не в силах опровергать обвинений, а спиритизм нашим судом в качестве доказательства пока что не рассматривается. Все они теперь реквизит — и он, и Катя, и Елагин…

В кабинете Петр первым делом проверил сейф — фотографии пока что были на месте. Не стоит ломать голову над тем, кто их должен забрать и когда, — все равно по скудости информации не допрешь…

Он снял с полки зеленый томик Гюго — тот самый, зачитанный, с переплетом, покрытым продольными трещинками. Раскрыл наугад. Очень похоже, Пашка частенько здесь посиживал, перечитывая в сотый раз. Интересно, когда его осенило? Быть может, давненько…

Вряд ли давно умерший классик мог предвидеть, что созданный им образ некий русский бизнесмен воспримет как руководство к действию…

Образ, надо сказать, не из простеньких. Сьер Клюбен. Человек, долгие годы считавшийся воплощением честности и благородства. И никто предполагать не мог, что это — маска. Что многолетняя воплощенная честность служит не более чем инструментом. Что сей субъект просто-напросто решил однажды не размениваться на мелочи, то есть не нарушать одну из заповедей божьих по пустякам, а с азиатским прямо-таки терпением ждать, когда в руки приплывет настоящий куш. И дождался, благодаря той самой честности. И преспокойно смотался бы с добычей, не слопай его осьминог. Ну, осьминога Гюго приплел согласно традициям чопорного девятнадцатого века, когда считалось, что порок непременно должен караться, по крайней мере, в литературе; в жизни, есть сильные подозрения, сплошь и рядом обстояло наоборот — и во Франции, и в других странах. Даже в девятнадцатом веке. Что уж говорить о двадцатом, где…

Бросив случайный взгляд поверх книги на экран включенного телевизора, он вскочил, схватил со стола черный пенальчик дистанционки, вдавил кнопочку. Звук прямо-таки ударил в уши, и Петр торопливо сделал потише, глядя на занявшую весь экран фотографию Бацы: цыган беззаботно ухмыляется в объектив, оскалив великолепные зубы, усы топорщатся, шляпа лихо сдвинута на лоб, толстенная золотая цепь под расстегнутой рубахой охватила мощную шею…

И тут же другой снимок, тоже черно-белый: два трупа, заснятые со вспышкой, распростертые, похоже, на асфальте. Лиц не видно, рубашка у одного задралась, открыв пузо и рукоятку засунутого прямо за пояс пистолета… ТТ. Точно, ТТ.

— …вчера около полуночи неизвестный в упор расстрелял из револьвера системы наган Петре Георгиевича Чемборяну, более известного в определенных кругах под кличкой Баца, и его племянника, Константина Чемборяну, — возбужденно повествовал репортер «Криминального канала». — Прибывшая по звонку соседей милиция…

Петр слушал. чувствуя, как лицо вновь стягивает в застывшую маску. Две пули в голову Баце. Пуля в затылок его племяннику. Наган обнаружен милиционерами в трех шагах от трупов, а вот стрелявший не то что не обнаружен, его никто и не видел вовсе, трижды нажал на спуск не обремененного глушителем револьвера и растворился в сумерках, словно денежки вкладчиков МММ. Интересно, скажут, сколько в барабане-то осталось патронов?