Персиковый мед Матильды - Данилова Анна

Они устроились возле окна, представлявшего собой грубоватый рубиново-зеленый витраж. К ним подошла официантка и положила на стол меню.

– Хорошо, что здесь есть фотографии того, что они предлагают. – Катя принялась разглядывать меню. – Хочу пива, свиных ребрышек.

– А я – колбасу, пиво и…

– Ты же за рулем!

– Будем надеятья, что местная полиция относится благосклонно к русским туристам. Да я просто уверен, что здесь все пьют пиво с утра до ночи.

– Ты становишься легкомысленным, и это пугает меня, – осторожно заметила Катя. – Все-таки мы в чужой стране.

– Подумаешь, заплатим штраф, – отмахнулся Саша и закурил. – А здесь мило. Полно туристов. Судя по всему, это немцы или голландцы.

– Штраф… У тебя много денег? – все же решилась спросить Катя и при этом покраснела. Ей даже стало жарко.

– У меня есть деньги, – не поднимая глаз, ответил Саша. – Я понимаю, твои родители решили почему-то, что я нищий и вообще женился на тебе, чтобы жить в Москве.

Он вдруг посмотрел на нее пристально, затем взял ее руку в свою и сказал спокойно и с достоинтвом:

– Я люблю тебя, Катя. И если ты любишь меня, то должна верить мне, понимаешь? Верить и во всем положиться на меня. Я теперь твой муж и отвечаю за тебя. Я – мужчина, ты – женщина. Ты можешь не работать, заниматься домом и детьми, или, наоборот, своей карьерой, но знай – я рядом, я всегда тебе помогу. Главное, не растрачивай свои чувства на разного рода подозрения, ревность, мелкие ссоры. Если тебе что-то непонятно, если тебя что-то мучает или ты в чем-то не уверена – скажи. Я тебе все объясню. Надо уметь договариваться. Что же касается денег – они у меня есть. Думаю, в скором времени их будет еще больше. И, если ты все же захочешь, мы купим себе дом или квартиру – здесь.

К ним подошла официантка, приветливо улыбнулась. Они сделали заказ.

– Ты прав, – сказала Катя, когда девушка отошла от их столика. – Мы должны договариваться. Но я еще не привыкла к тебе, ты должен это понять. Мы так мало знаем друг друга. И я ревную тебя. Ко всем. Мне стыдно, но это так.

– Я тоже ревную. Но молчу же, – Саша вновь положил ладонь на ее руку. – Что еще?

– Я ничего не знаю о твоей семье, о том, кем были твои родители.

– Отца я своего не знаю, он умер, когда я был совсем ребенком. Мама была портнихой. Мы всегда жили скромно, но благодаря маминым золотым рукам ни в чем особо с сестрой не нуждались.

– С сестрой? У тебя есть сестра?

– Да, но она старше меня, замужем, у нее двое детей, она живет в соседнем городе, не с нами.

– Ты меня с ней познакомишь?

– Обязательно. И с другими родственниками. У нас нормальная семья, так что не переживай. Главное – это наши отношения. Ведь так?

– Так.

Им принесли свинину, колбасу, пиво.

– Ты сегодня так посмотрел на эту русскую горничную… служанку, уборщицу Таню, – она все же сказала это.

– Она – русская, – пожал плечами Саша. – Мне было приятно услышать русскую речь. Вот и все.

– Я понимаю, она много старше нас, но красивая… Она понравилась тебе?

– А тебе Михаэль?

Они оба рассмеялись. Все это глупо, глупо! К черту ревность. Им хорошо вдвоем и больше никто не нужен.

Вечером, возвращаясь с конюшни, где они смотрели лошадей и Саша договаривался об утренней прогулке в сопровождении конюха, так случилось, что потом Саша спустился в кухню, точнее, в ту часть кухни или ресторана, где находился бар, а Катя решила подняться к себе, надеть свитер. Поднимаясь в башню по узкой винтовой лестнице, она вдруг услышала голоса. Остановилась и прислушалась. Ей было интересно и любопытно все происходившее вокруг нее. К тому же один голос, как ей показалось, принадлежал Тане. Катя спустилась на площадку и сделала несколько шагов по направлению к хозяйским апартаментам. Она знала, что на втором этаже живут Лора с сыном, а под лестницей, в большой просторной комнате рядом с библиотекой, – Татьяна.

Осторожно ступая по ковру, Катя приблизилась к огромному шкафу, забитому чучелами птиц, которые просматривались за толстыми мутными стеклами, и спряталась за ним, сгорая от желания послушать, о чем же так громко спорит, явно что-то доказывая, Татьяна. Да, это была она, и разговаривала на повышенных тонах с кем-то, кого Катя, понятное дело, не видела, но почему-то очень хотела разглядеть. До нее доносились обрывки фраз – «Ты сначала мне что обещал, а… (далее следовало непристойное слово, обращенное явно к мужчине)?», «…Только и знаете, что под юбку лезть…», «У тебя, молодого жеребца, одно на уме…», «…Молчишь? Что, сказать нечего?»