Рукопись, написанная кровью - Данилова Анна

– Повтори, что ты сказала? Кого ЕЕ? О ком ты, Дина?

У него был такой неприятный голос, что Дина вся сжалась, испугавшись, что он сейчас набросится на нее и даже ударит. Хотя такого в их жизни еще ни разу не было.

– О Марине Бродягиной, – ответила она, взглянув ему в глаза. – Ты думал, что я ничего не знаю? О твоих поездках в С. «по делам»… Да об этом знал, я думаю, весь город. Все за моей спиной шушукались, и ты думаешь, что мне ни разу никто не донес? Из твоих же друзей-приятелей, завистников и сволочей?

Она вдруг встала, выпрямилась во весь рост, и Филипп, двухлетний ротвейлер, обожавший свою хозяйку, тоже привстал и уставился на хозяина, точнее, на человека, который довольно редко появлялся в их доме и время от времени, вместо того чтобы кинуть ему и Луизе кусок мяса, лишь трепал их за загривок и похлопывал по спине.

– А ты чего? – Берестову, вероятно, не понравилось, что Филипп поднялся со своего места и смотрел на него каким-то диким, злобным взглядом, словно понимая, какие чувства испытывает этот мужчина к его хозяйке.

Филипп рыкнул, мотнул головой и снова лег на тапочки Дины.

– Вот так-то будет лучше… Так что ты там несла про Бродягину? Ты вообще-то думаешь, в чем меня обвиняешь?

Но Дина не слушала его – она была не рада, что вообще затеяла этот разговор. Тем более что Марины уже не было в живых. Жалела ли она свою распутную, непутевую соперницу? Пожалуй, да. Она всегда жалела, когда кто-нибудь умирал. Смерть – это не наказание, это приговор. И Марина, какой бы бесстыдной ни была, все равно могла прожить еще лет пятьдесят, если не больше, и родить ребенка. Это предназначение любой женщины, тем более молодой и красивой. Другое дело, что ее убийство совпало по времени с командировкой в С. Игоря. Но и это не все. В день убийства отца Кирилла Берестов тоже был в С. Это что, случайные совпадения? А что, если отец Кирилл оказался на пути Берестова, и ее муж решил его убить, а потом пригласить Крымова и попросить этого специалиста по криминальным делам пустить следователей прокуратуры по ложному следу? Ведь не напрасно же Берестов искал Крымова, постоянно кому-то названивал, спрашивая о нем и стремясь к встрече с ним.

А этот крест с цепью, которые неизвестно каким образом оказались в их квартире? Игорь сказал ей тогда, что их подбросили, а что, если это не так и они появились в их доме сразу же после убийства Кирилла, и Игорь, зачем-то достав их откуда-то, забыл потом убрать и оставил на столе?.. Ведь это были вещи покойного священника!

– Так, мы больше не хотим разговаривать. Ну, конечно, ляпнула, а теперь отмалчиваешься?

– Марина Бродягина – твоя любовница, точнее, была твоей любовницей, и я не удивлюсь, если узнаю, что это ты ее убил… Она могла что-то знать о тебе, о твоих московских делишках, о взятках, наконец…

– Заткнись! – Берестов кинулся к жене и попытался закрыть ей рот рукой, но не успел. Филипп, до этого момента не сводящий с него взгляда своих налившихся кровью маслянисто-черных глаз, вдруг, взвившись в воздух, с глухим и злобным рычанием обрушился на него всей своей тяжестью, прижав ему грудь мощными лапами, а острыми клыками вонзаясь в мягкое и податливое горло… Как по команде, проснулась и лежащая на полу возле двери лоснящаяся и разжиревшая Луиза и стрелой, неожиданным и сильным прыжком заскочив на кожаный диван, набросилась на голову нечеловечески кричащего Берестова. Чувствуя запах крови, а затем и ее вкус, приятно-соленый, отдающий чем-то древним, самка ротвейлера, прикрыв глаза и всеми мускулами словно вплавляясь в теперь уже два тела – человека и своего друга Филиппа, – тоже нашла островок теплой и упругой плоти еще живого хозяина и прогрызла его до кости… Так, хрипя и рыча, два молодых обезумевших зверя, подчиняясь проснувшимся в них инстинктам, рвали на части свою жертву, даже не замечая страшного крика любимой хозяйки.

* * *

Юля отсыпалась. Наташа Зима, оберегавшая ее покой и сон, унесла все телефоны подальше от спальни и сама брала трубку, отвечая звонившим исключительно в соответствии с инструкцией: Земцовой нет дома, она будет завтра. И записывала тех, кто не боялся ей представиться. Поэтому когда Юля наконец пришла в себя после утомительного перелета и потрясений последних дней, представленный ей список, состоявший сплошь из имен знакомых и уже успевших стать частью ее жизни, совсем не удивил ее: Аперманис, Харыбин, Чайкин, Корнилов, Португалов, Александра Ивановна Бродягина, Виктор Шалый, Алла Францевна Миллер.