Русалка в бассейне. Новое дело графини Апраксиной - Вознесенская Юлия Николаевна

— А вас она оставила одну на мостике — разбираться с непонятным и подозрительным явлением?

— Вот именно. Если кто-то берет настоящую или воображаемую тревогу на себя — Марго немедленно улепетывает в сторонку, предоставляя другим разбираться с темными сторонами жизни. Между прочим, до того, как к ней подошли мы с полицейским, она успела уплести полкило орехового мороженого! Но заметьте, что по дороге в кафе она все-таки нашла служителя и отправила его к пруду! В этом вся наша Птичка: рассеянная и наблюдательная, трусливая и решительная одновременно.

— Да, служитель сказал полиции: «По голосу этой маленькой дамы я понял, что возле пруда случилось что-то весьма серьезное, и потому немедленно пошел туда».

— Вот видите! Если бы она и впрямь думала и говорила о перевернувшейся пластиковой русалочке, ее голос не звучал бы так настойчиво и тревожно.

— А мороженое все-таки она съела?

— До последней ложечки! Но это у нее нервное — поиск немедленного и доступного утешения.

— Да, интересно… Дорогая графиня, надеюсь, раз уж сама судьба привела вас к пруду с «русалкой», вы не откажетесь помочь полиции в этом деле?

— Только потому, что я одной из первых видела эту самую «русалку в бассейне»? — Апраксина допила свой чай, поставила чашку и с укоризненной улыбкой посмотрела на инспектора: она уже вышла на пенсию и криминалистикой больше не интересовалась. Вернее, решила больше не интересоваться… — Ах, Рудольф, Рудольф! Когда вы привыкнете к тому, что от меня бесполезно что-либо утаивать? Выкладывайте, почему вы считаете, что это очередное «русское дело» и отчего это я непременно должна в него влезть?

Инспектор засмеялся, слегка поперхнулся чаем и тоже поставил свою чашку на стол. Кряхтя, он приподнял свое большое тело с маленького диванчика, перегнулся и поднял стоявший рядом толстый портфель. Порывшись в нем, он достал тонкую пластиковую папку с газетной вырезкой внутри.

— Вот. Взгляните, пожалуйста, графиня.

Апраксина рассмотрела вырезку, не вынимая ее из прозрачной папки.

— Да, — сказала она, — это русский текст. К сожалению, только три слова прочитываются совершенно ясно: «опытная», «больной» и «оплата». Но у меня нет сомнений, что перед нами газетное объявление. Шрифт похож на «Русскую мысль»: это русская газета, выходящая в Париже.

— В Париже? Вы уверены, что это не немецкая русская газета?

— Таковых пока не имеется, у здешних «новых русских» еще руки не дошли. А эту же газету выписывают, покупают и читают по всей Европе и за океаном, она такая одна на всю русскую эмиграцию; часть тиража теперь даже в Советский Союз попадает. Ну-с, пройдемте в мой кабинет — я попытаюсь разглядеть остальной текст с помощью лупы.

Они покинули террасу, прошли через гостиную и расположились в просторном кабинете Апраксиной, занимавшем половину первого этажа ее дома. Инспектор привычно достал с полки со справочной литературой большую хрустальную пепельницу, уселся в кожаное кресло, поставил пепельницу на подлокотник, закурил и приготовился терпеливо ждать.

Апраксина достала из футляра лупу, расстелила перед собой кусочек плотного сукна, пинцетом извлекла газетную вырезку из пакета, разложила ее на сукне, расправила ее и закрепила портновскими булавками. Затем она набрала на компьютере отчетливо видные слова и буквы объявления, заполняя точками места стершихся знаков. Получилось у нее следующее:

Затем она взяла лупу и углубилась в изучение текста, сразу же внося разобранные знаки на компьютер. Через полчаса текст на экране монитора имел уже следующий вид:

Все остальные знаки стерлись. Инспектор объяснил, почему это случилось:

— Бумажка лежала в заднем кармане брюк несчастной девушки и была, видимо, случайно выстирана вместе с ними в стиральной машине. Но бумажка с объявлением была сложена втрое, текстом внутрь — это и спасло середину текста. На оборотной стороне текст полностью стерт.

— Понятно, — кивнула Апраксина. Она продолжила восстановление текста уже просто по смыслу, и у нее получилось следующее: