Фрейд и его госпожа - Соболева Лариса

– Погоди, не кидайся на меня, – поднял он ладонь, упреждая ее бросок. – Не-не! Не бери нож, я же еще не сказал, что я имел в виду, это же секунда…

Главное – выбить противника из того состояния, в котором он находится, чувствуя себя уверенно. Как раз своей несерьезностью пополам с твердой убежденностью, что ему ничего не грозит, Шурику удалось внести смятение в душу Марианны. Или она запаниковала много раньше, еще когда он с непосредственной легкостью раскрыл все ее ляпсусы. Она замерла на несколько секунд, готовясь к атаке и просчитывая, как будет сподручнее покончить с наглецом, все еще не решаясь на него кинуться. Но Шурику хватило нескольких секунд, чтобы вытащить из кармана брюк пистолет и направить его на гувернантку. Он иезуитски заулыбался:

– Тебе крышка! Вот мне точно ничего не будет, мой папа-прокурор меня отмажет, отобьет, увезет, спрячет.

Опасаясь, что Марианна выкинет некий номер – она же трюкачка, – Шурик выстрелил поверх ее головы. Впрочем, он все равно ее не убил бы, пистолет был заряжен холостыми патронами. После его выстрела в окна впрыгнули один за другим несколько человек…

Глава 25

Она не оказала сопротивления, поняв, что попалась в этот закамуфлированный капкан. Дала Викентию надеть на себя наручники. Потом ее усадили на диван, начали обыск в ее комнате. Шурик сбегал в детскую посмотреть, не разбудил ли он детвору выстрелом, но они спали крепко, все четверо. Спускаясь по лестнице, он увидел, как Викентий, расхаживая по гостиной, говорил в трубку:

– Мало ли что ты не хочешь смотреть на нее, тебе придется приехать, иначе племянники и твоя дочь останутся одни в доме… Полина, бросай Антона, он и без тебя теперь выживет… Мы не уйдем, пока ты не приедешь.

Остаток пути вниз Шурик сбежал, перескакивая через ступеньки, на ходу высказывая Викентию претензии:

– Почему ты не сказал, что Антон жив? Почему скрыл это от меня?

– Забыл, – буркнул он.

Разумеется, Шурик вознегодовал, но в силу своего воспитания, а может, генетической предрасположенности – не выражать эмоций, негодование свое выразил весьма умеренно:

– Как это – забыл? Человек твоей профессии и твоего положения обязан помнить, в котором часу и в какой день недели кошка чихнула! Извини, я тебе не верю. Ты не забыл, а не захотел мне этого говорить по каким-то – сразу оговорюсь, несущественным – причинам. А я волновался, между прочим…

– Целую лекцию прочел! – взмахнул руками Викентий, затем хлопнул его по плечу. – Не зуди. Должен сказать, ты молодец, Шурик, не то что Полина! Она два раза подряд чуть не испортила мне всю малину, хотя получила четкие инструкции.

– Спасибо, я рад, что оказал вам посильную помощь. Но не могу ответно похвалить ваше бездействие: вы же обещали сразу ворваться, как только выяснится ее мотив. Мне пришлось повертеться, как обезьяне на жердочке!

– И у тебя это здорово получилось. Не обижайся, Шурик, нам надо было узнать как можно больше о ее похождениях. Мы бы все равно не дали ей тебя прикончить, зачем же пылить?

– Ладно, я не обижаюсь. Где Антон?

– В больнице. Полина все это время была с ним, а не на даче у шефа. Юлик тебе скажет, в какой он больнице, назовет номер палаты, остальное узнаешь от самого Антона.

Викентий отошел от него и плюхнулся рядом с Марианной. В течение минуты-двух он бессмысленно поворачивал на руке браслет своих часов. Поглядывая на бывших одноклассников, Шурик уселся на подоконник за их спинами и настроился послушать, о чем они будут говорить. Пауза была весьма насыщенной и, как догадался Шурик, болезненной для обоих, так как очутились они на разных берегах. Викентий не смотрел на нее и не начинал диалог, который мог пройти только в одной форме: его вопрос – ее ответ. Марианна сама изъявила желание поговорить:

– Что, Кент, невесел?

– Не думал, что мне придется устраивать на тебя такую долгую облаву.

– Долгую? Ты что же, давно догадался?

– Не догадался, а заподозрил, это разные вещи. Помнишь, мы в детстве метали лезвия, а вы, девчонки, болели за нас, как на хоккее?

– А потом на выигранные деньги все наедались мороженым, – улыбнулась она. Казалось, ее не очень огорчают наручники.

– Но вы же, девчонки, тоже пробовали метать лезвия после наших соревнований, и у тебя неплохо получалось. Конечно, не так мастерски, как в «Трех пальмах», но иногда лезвие врезалось в дерево. Когда выяснилось, что Тамару убил не Кирилл, я и подумал: а не ты ли где-то набралась таких навыков?