Бесы Черного Городища - Мельникова Ирина

— На трезвую голову голосите, что ли? — поинтересовался Федор Михайлович, опускаясь в единственное кресло.

Оно предназначалось для особо важных посетителей, но большей частью им пользовался Тартищев, если по какой-то надобности заглядывал к своим агентам.

— На трезвую, — вздохнул Иван, — но с радости, что с бумагами рассчитались. Сводка происшествий за май готова, рапорты на поощрение прочитаны и на правильность оформления проверены.

Он протянул Тартищеву одну из бумаг.

— Что это? — справился тот.

— Донесение, — пояснил Вавилов, — по поводу заявления от спиртозаводчика Полиндеева о подметном письме.

— От Карпа Лукича? — не спросил, а скорее уточнил Тартищев. Впрочем, ему не требовалось ответа. С Полиндеевым он был хорошо знаком по причине ряда случаев нарушений торговли вином и водкой. Штрафовали Карпа Лукича часто и изрядно, однажды в судебном порядке даже наложили арест на его продукцию. Полиндеев затихал на какое-то время, но после наверстывал упущенное с лихвой. И действовал он смело, потому что речь шла о несметных барышах. Но когда возникла угроза расставания с ничтожной для него суммой, не на шутку всполошился.

Тартищев пробежал донесение глазами, потом зачитал вслух, упустив обращение на свое имя:

— ДОНЕСЕНИЕ. Имею честь донести Вашему Высокоблагородию, что 6-го числа июня месяца сего года спиртозаводчик, купец, первой гильдии г. Североеланска Карп Полиндеев, представил мне подметное письмо от неизвестного лица, именующего себя атаманом разбойной шайки Черным Вороном, в котором потребовал, чтобы Полиндеев 7-го числа настоящего месяца отнес в лес возле Рыжего озера не позднее восьми часов вечера тысячу рублей денег и лично передал бы их вышеозначенному лицу у завалившегося пня, что находится в пятидесяти шагах на запад от старой купальни. За неисполнение Полиндеевым этого требования ему угрожают лютой смертью.

Донося о вышеизложенном, жду приказаний Вашего Высокоблагородия о том, чтобы приступить к негласному расследованию этого дела и розыску злоумышленников.

Старший агент сыскной полиции Вавилов Иван.

Да-а! — Тартищев повертел в руках донесение и отложил его на стол. — Ваши соображения?

— Кто-то из своих, — ответил Алексей. — Почти не вызывает сомнения. Но посмотрим, походим… Впереди еще сутки.

— Трех младших агентов наладим за домочадцами присмотреть, засаду выставим, — вступил следом Иван. — Сам съезжу на озеро, огляжусь… Возьмем голубчика как дите от мамкиной титьки.

Тартищев смерил их мрачным взглядом исподлобья. Задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла.

Агенты замерли. Только сейчас до них дошло, что начальство приступило к должностным обязанностям гораздо раньше намеченного срока. Кажется, довезло свое семейство до заимки и мигом вернулось. Выходит, что-то стряслось? И немаловажное, если Тартищев гнал лошадей взапуски…

Оба сыщика уставились на Федора Михайловича. Тот тяжело вздохнул и потуже натянул на голову запыленную фуражку.

— Полиндеева на сегодня отставить! Есть дела поважнее.

В мельничном пруду возле Залетаева труп женщины подняли.

Похоже, долго в воде пролежал. И если бы не дожди… — он устало махнул рукой, — то и вовсе могли не обнаружить. Уровень воды поднялся, решили открыть створ в плотине, чтобы спустить излишки, а его забило, не поднимается. Попытались расчистить и зацепили багром мешок, а оттуда рука торчит!

Мы с Анастасией Васильевной только-только Залетаево миновали, видим, верховой догоняет. Оказывается, местный урядник. Дескать, явное смертоубийство! Видел, как мы сквозь село проезжали, и поспешил доложить. Что ж, делать нечего, пришлось мне возвращаться. Кое-как упросил своих самим до заимки добираться.

Сыщики быстро переглянулись, живо вообразив, что пришлось пережить при этом Федору Михайловичу. И знали, что не ошиблись, предположив, что не найденный труп стал причиной мрачного настроения Тартищева. В кои-то веки начальство позволило себе кратковременный отпуск, и на тебе, — труп!

Как по заказу!

— Смертоубийство? — переспросил Иван, и глаза его оживленно блеснули. Кажется, пришел конец затяжному безделью. — Есть наметки?

— Есть кое-какие! Но пока не очевидные. Перерезано горло. Женщина, судя по первому взгляду, молодая, но не местная, в селе ее никто не видел. Видно, труп привезли откуда-то в мешке и сбросили в воду. К ногам и за шею привязали обломки жерновов. — Федор Михайлович вытянул из кармана за цепочку брегет, щелкнул крышкой и поднялся из кресла. — Сейчас захватим Олябьева и махом в Залетаево, пока не стемнело. Я велел тело спустить в ледник, оставил урядника охранять, и сюда. Давай, ребята, время не ждет!

— Мельника допросили? — поинтересовался Алексей.

— Только предварительно. Я приказал уряднику за ним присмотреть, правда, пока никаких улик против него не имеется, кроме разве двух обломков жерновов.

— Надо еще доказать, что это улики! В округе, почитай, еще две или три мельницы имеются. Труп могли привезти и сбросить подальше от места преступления и жернова с собой прихватить. Их вместо грузила гораздо удобнее использовать, чем те же каменюги, — заметил Иван.

— Правда твоя, — согласился Тартищев и снова заторопил, — едем, едем, живей! По дороге обсудим все версии, все предположения. Судя по одежде, девица то ли учительница деревенская, то ли фельдшерица.

— Такую легче отыскать, — сказал Алексей, — во всей губернии их раз, два и обчелся.

— Тоже верно! — Федор Михайлович опять посмотрел на часы. — Поторапливайтесь, братцы! Если не успеем до темноты, то съездим вхолостую. Придется ночевать в Залетаеве, а я тамошнего станового пристава знаю, говорун и выпивоха, не приведи господь!

— Ас Полиндеевым как поступить? — поинтересовался Иван. — Мы обещали ему помочь!

— Корнеев им займется, — ответил Тартищев. — Кстати, где он?

Алексей и Иван быстро переглянулись, и Вавилов безмятежно посмотрел на начальство.

— На базаре, щипачей ловит.

— Щипачей? — поразился Федор Михайлович. — Ему что, заняться больше нечем? Пусть лучше возьмется за Полиндеева. Негоже старшему агенту мелочовкой заниматься!

— Понятное дело, — пожал плечами Вавилов, — но порой из мелочовки такой крупняк вырастает!

Тартищев внимательно посмотрел на него:

— Или выросло чего?

— Ага, только возле мельницы, — развел руками Иван, — и чувствую, на нашу голову.

— Меньше бы ты чувствовал, Ванюша, — усмехнулся Тартищев. — А то, говорят, хорошая спина кнут за неделю чует.

Они вышли в коридор, но не успели замкнуть дверь, как в его конце появилась длинная процессия во главе с Корнеевым.

— Ну вот, на ловца и зверь бежит, — констатировал Тартищев и приказал:

— Корнеев, зайди в кабинет, Вавилов изложит тебе новое задание, а мы срочно выезжаем в Залетаево на труп.

Корнеев остановился и растерянно посмотрел на начальство.

А как же… Я вон восьмерых привел… — и он кивнул на вереницу мрачных типов со связанными за спиной руками, выстроившихся лицом к стене. Длинная веревка обхватывала их за шеи. Корнеев привел воришек на поводке, точно собачью свору.

— Ты что, в участке не смог с ними разобраться? — возмутился Тартищев. — Процедуры не знаешь? В управлении этой рвани не хватало!

— А премия? — опешил Корнеев. — Десять кошельков и портмоне взяли, финажек почти на триста рублей.

— Улики описать и в сейф, щипачей допросить и в холодную. Или мне тебя учить? — рассердился Тартищев. — А то не видишь знакомые рожи? — Он подошел к одному из воришек и схватил его за шиворот. — Этого рыжего оставь мне.

Я сам с ним поговорю! — И Федор Михайлович несколько раз сильно встряхнул лохматого рыжего босяка. — Ты, Фимка, тварь поганая, скоро из города уберешься? Обещал к весне в Томск податься; или, думал, не заметим, что ты в городе до сих пор сшиваешься?

— Господин начальник, — взмолился тот, пытаясь извернуться в руках Тартищева так, чтобы избежать оплеухи или по крайней мере получить ее по касательной, — хворый я был, чуть не загнулся от горячки. И за дело не от хорошей жизни взялся! Сами скажите, как мне до Томску добираться без финажек?

— Ладно, забирай его, Корнеев, — Тартищев оттолкнул от себя рыжего Фимку, — времени у меня нет, чтобы рожу ему начистить.

— А доля как же? Премия?

— Доля? — посмотрел на него в недоумении Федор Михайлович. — Какая, к дьяволу, доля? Какая премия? За каждого бродягу, что ли, я тебе должен премию выписывать? Так никакой казны не хватит!

— Но приказ?.. — Корнеев растерянно оглянулся на Ивана. — Вы сами, ваше высокоблагородие…

— При… — начал было Тартищев и уставился на Корнеева. И тут же перевел взгляд на Ивана. Тот смотрел на начальство преданными и по-детски чистыми глазами. — Ах, приказ? — ласково улыбнулся Федор Михайлович. — Есть приказ! Да еще какой: выплатить Савелию Корнееву премию в десять рублей за чрезмерное усердие в служебных делах из жалованья старшего агента сыскной полиции Ивана Вавилова. — Тартищев приложил ладонь к козырьку фуражки. — Через минуту жду вас, господа агенты, в коляске! — И двинулся быстрым шагом по коридору к лестнице, ведущей на первый этаж.