Королева мести, или Уйти навсегда - Крамер Марина

– Да.

Настроение у нее испортилось – упоминание о схожести Егорки с Малышом всегда причиняло боль, она расстраивалась оттого, что муж так и не увидел этого чуда, сидящего сейчас у нее на руках и тыкающегося носиком в ее шею. Бес тоже заметил помрачневшее лицо, слегка обнял за талию:

– Прости, я не хотел… Но он действительно очень похож на Егора, сразу в глаза бросается. И хорошо, что на него, – никто не станет копать, твой – не твой.

– Мне все равно, пусть копают: по документам его мать – я, а больше никто ничего не нароет. Ты проходи в гостиную, я сейчас Егорку раздену и тоже спущусь. – Марина сбросила ботинки и пошла к лестнице, крикнув Даше, чтобы накрыла стол в гостиной.

Егорка вдруг раскапризничался, никак не желал раздеваться, Марина злилась, но он все равно упирался и орал до тех пор, пока не пришел Женька и не забрал его, ноющего и трущего глаза кулачками.

– Иди, котенок, мы тут сами, ему просто спать пора. Я уложу и спущусь.

Бес был в шоке, услышав, чем занят Хохол.

– Охренеть, дорогая! Как это у тебя выходит? Жека Хохол – и вдруг нянька! Ты тигров дрессировать не пробовала?

– Пробовала – слишком примитивно, – улыбнулась Марина, садясь в кресло. – Хохла намного улекательнее.

– Ну еще бы! – не упустил своего Гришка. – Кнутом и пряником, знаем-знаем!

– Ой, расслабься уже, а? Ты чего вдруг ко мне приехал, родственник?

– Может, хоть по рюмашке предложишь?

– И предложу, – согласно кивнула она и, повернув голову в сторону двери, крикнула: – Даша, очень долго сегодня, очень долго!

– Уже готово, Марина Викторовна! – Даша с подносом появилась в гостиной, быстро и ловко накрыла на стол, достала из бара водку и текилу, и Бес удивленно вздернул брови:

– Сама, что ли, догадалась?

– Моя Дарья знает все и обо всех. Это просто ходячее досье по вкусам и привычкам нашего сообщества, Гриня. Вот если бы на твоем месте сидел Ворон, например, то на столе обязательно появилось бы ржаное шотландское виски, а чуть позже – печеные яблоки с медом и орехами. – Коваль протянула ему стакан.

– Слушай, а как ты ее этому научила? – наливая ей текилу, а себе водку, поинтересовался Гришка. – Это ж хороший тактический ход, любому приятно, когда его желания исполняются.

– Никто ее не учил, она по жизни такая, любит, когда всем хорошо. Дашка в этом доме раньше меня появилась и, как только мы с Егором поженились, на второй день уже знала обо мне почти все – какой кофе пью, как часто, что предпочитаю на завтрак, а что на обед, даже во сколько люблю вставать по утрам. Она и про охрану мою все знает – кому чай с сахаром, а кому с молоком, кто мед ложками ест, а кто варенье.

– Молодчина. Ну где там мужик твой, скоро явится? – нетерпеливо спросил Бес, покручивая стакан с водкой в руке.

– Что, не терпится шары залить?

– Давно не пил, поди, разучился…

– Ага, смешно очень!

– А не смешно, что ли? Твоя подруга прямо за ноздри взяла: не пей, много не кури, мяса поменьше, овощей побольше! – пожаловался Гришка. – Меня на зоне так не прессовали, как она!

– Я предупреждала – девушка серьезная.

Вошедший Хохол был не особенно доволен, что Марина держит в руке стакан с текилой, но промолчал, только головой качнул.

– Егорка спит?

– Куда ему деваться? Что празднуем? – спросил Женька, садясь за стол.

– Родственник заехал в гости в кои-то веки. Будешь? – она кивнула на бутылки, но Хохол отказался:

– Нет.

– А что так? – встрял Бес. – На службе не потребляешь?

– Я не на службе, а у себя дома. А пить не хочу, сорваться боюсь. – Женька спокойно набросал в тарелку салатиков и устроился поудобнее, берясь за вилку. – И тебе, дорогая, тоже можно пропустить. Давно голова не болела?

– А ты говоришь – Ветка! – повернулась Марина к Гришке, кивая в сторону Хохла. – Видал, у меня как? Так и смотрит, как бы чего не вышло!

– Если я за тобой смотреть не буду, ты такого начудишь – не дай бог! – Хохол посмотрел укоризненно, и Марина нахмурилась – к чему эти разборки при постороннем человеке?

Но и косые взгляды, и попытка забрать у нее бутылку до добра, естественно, не довели, и Коваль в компании Беса довольно прилично набралась. По ходу пьянки успела-таки выудить из Гришки кое-какую информацию – на ее многострадальный клуб начал претендовать недоброй памяти Гришкин приятель Кадет, вышедший с зоны не без бесовского участия. И это Марине совсем не понравилось. К тому же лейтмотивом беседы стала Гришкина мысль на тему, что, мол, если попросит, так ты добром отдай, Наковальня, а то хуже будет.

– Кому – мне? – Она прищурилась и глянула на развалившегося в кресле родственника весьма недобрым взглядом. – Ты не забыл, с кем разговариваешь?

– Да я-то не забыл, а вот ему по фигу, кто ты и что. Кадет хочет иметь футбольный клуб – и он его заимеет, будь уверена.

– Теперь меня послушай: хочет он что-то иметь, так пусть сам и поищет себе, а на мое рот не разевает! – вспылила Коваль, хватая сигарету. – Здесь его никто не ждет, можешь так и передать!

– Ох и дура ты, Маринка! – вздохнул Бес, беря из вазы яблоко и отхватывая от него приличный кусок. – Это ведь тебе не со мной зубатиться, Кадет – мужик серьезный, а к бабам у него вообще особый счет – слышала, наверное? Свернет тебя в бараний рог, и я не помогу ничем, просто не смогу.

– Подавится! – отрезала она, сунув окурок в пепельницу.

Бес внимательно и совсем трезво посмотрел ей в лицо, протянул руку, погладил по щеке и снова вздохнул:

– Жалко мне тебя, девочка, такая еще молодая, жить да жить… Хохол, ты береги ее, ладно? Больше ничем помочь не смогу.

Он тяжело поднялся, шатнувшись, побрел к двери, крикнул Бармалея. Марина продолжала сидеть в кресле, даже не отреагировав ни на его высказывание, ни на то, что он уезжает. Она не могла сказать, что не было страшно, это было бы ложью, но и поджилки не особо затряслись – слышала она и еще более крутые угрозы. Уступать какому-то черту свой клуб она не собиралась, но теперь нужно было подумать о безопасности маленького Егорки, не дать кому-либо причинить ему вред.

– Женя, к Егору нужно приставить отдельного охранника, давай Севе поручим, – подняв глаза, сказала она курившему рядом Хохлу.

– Как скажешь, – равнодушно откликнулся он, и это равнодушие укололо.

– Как скажу?! А сам как думаешь?

Он развернул ее к себе, вцепился в плечи железными пальцами и зашипел в лицо:

– Я скажу тебе, как я думаю! Я думаю, что ты рехнулась, на хрен, со своими понтами! Ты готова рискнуть даже жизнью годовалого пацана, только бы никто не сказал, что Наковальня отдала свое! Только чтобы никто не усомнился в твоей бесконечной крутизне! Ладно, тебе наплевать на меня, я к этому привык, но ребенок! Подумай об этом! Не доводи все до беспредела, я тебя прошу, ради Егорки – не доводи!

– Нет! – отрезала она, оттолкнув его и направляясь в спальню.

В душе Марина была абсолютно согласна с Женькой, могла подписаться под каждым его словом, но просто так, без сопротивления, отдать команду… Это не укладывалось в голове. Она сделает все, чтобы не пострадал ребенок, но и клуб тоже постарается не отдать, не для того вложила в него столько денег и нервов, чтобы запросто подарить кому-то.

Хохол не пришел, давая понять, что сердится и не желает разговаривать, а Марина долго не могла уснуть, ворочалась с боку на бок в постели. «Да, опять я перегнула, опять влезла во что-то, не подумав ни о ком, кроме себя, а в этой ситуации такое поведение чревато очень большими неприятностями».

Она встала, накинула халат и тихонько пошла в детскую, где в своей кроватке, разметавшись во сне, посапывал Егорка. Подвинув к кроватке стул, села и положила голову на скрещенные на перилах руки, глядя на спящего мальчика. Он чему-то улыбался, и на щечках появлялись ямочки, а носик смешно морщился, как у кролика. Коваль просидела возле него всю ночь, до самого утра так и не сомкнув глаз, и все время напряженно думала, как же уберечь мальчика от возможных неприятностей. Егорка проснулся и сразу потянул к матери ручки, сонно еще пролепетав:

– Мама…

– Да, мой хороший, я с тобой. – Она вынула его из кроватки и прижала к себе, укачивая, чтобы он подремал еще немного.

Егорка ухватился за борт халата, уткнулся мордашкой в грудь и снова засопел, пригревшись, как котенок. Вскоре появился Хохол, злой и небритый, мимоходом чмокнул Марину в макушку и буркнул:

– Доброе утро.

– Судя по тебе, вряд ли оно очень доброе, – заметила она шепотом, чтобы не разбудить Егора. – В чем дело?

– Спал плохо. А ты чего в такую рань подпрыгнула?

– Я и не ложилась. Ты ведь знаешь, я не могу спать, когда тебя нет рядом.

– То-то я и смотрю, глаза красные, а подумал – с похмелья болеешь. Давай мне Егора и иди ложись.

– Не хочу, – отказалась Марина. – Женя, ты злишься на меня?

– Злюсь?! Да я прихлопнуть тебя готов, ты не представляешь, как руки чешутся! – взревел шепотом Хохол, останавливаясь возле окна и опираясь руками на подоконник. – Я всю ночь ворочался, все думал, какими словами тебя убедить отказаться от мысли потягаться с Кадетом!