Золото гетмана - Гладкий Виталий Дмитриевич

Гетман – его отец! Это была новость, которую он никак не мог переварить. Мать никогда не рассказывала об отце; она лишь скупо сообщила, что родитель Василия ушел на войну и где-то пропал. Может, погиб, а может, в плену. В те смутные времена многие росли без отцов – кого татары в ясыр взяли, кто погиб под Полтавой, а кто умер от болезней и недоедания на рытье петербургских каналов.

Кто он и почему ему дали чужую фамилию, мать не говорила. Это была запретная тема, и со временем Василий смирился с таким положением вещей, хотя и чувствовал, что за материными недомолвками скрывается какая-то тайна, к которой опасно прикасаться.

– Расскажи о себе, – попросил гетман. – У тебя есть семья?

Василий рассказал, не вдаваясь в подробности. Он понимал, что хоть гетман и отец, но его никак нельзя поставить вровень со старым Мусием, который был для Василия самым дорогим и родным человеком на всем белом свете. Поэтому многие личные тайны в своем рассказе он опустил. Впрочем, гетмана больше интересовали подробности жизни матери.

Мусий, выйдя из сторожки, сразу заметил темную фигуру, расположившуюся на толстом бревне. Поняв, что это телохранитель гетмана, Гамалея мгновенно успокоился. Неторопливо набив люльку табаком, он пустил в ход кресало и закурил. При этом его лицо на миг осветилось, и тут же со стороны бревна послышался удивленный возглас.

– Это ты, Мусий, или я сплю?

Гамалея подошел поближе, присмотрелся и широко улыбнулся.

– А то кто же, – ответил он и с удовлетворением выпустил дымное облако. – Здоров будешь, Грицко!

– Буду, а как же, – бодро ответил Потупа. – Чего ж не быть, если в поясе деньги звенят, а в шинке горилка как слеза. Ну, здравствуй, боевой товарищ… – Они обнялись.

– И где тебя черти носили, старый греховодник? – спросил Гамалея.

– Там же, где и твою милость.

Оба дружно рассмеялись. Неожиданно Мусию показалось, что под окнами сторожки мелькнула какая-то тень.

– Заметил? – тихо спросил он Потупу.

– Заметил, – так же шепотом ответил старый запорожец.

– Разделимся? Ты налево, я направо.

– Разделимся…

Гамалея хорошо раскурил люльку и примостил ее в развилку молодого деревца – чтобы соглядатаю был виден огонек, и тут же сгинул, словно его проглотила земля. Минутой раньше такой же трюк проделал и Потупа.

Соглядатай нашел удобное место, чтобы подслушать разговор Полуботка с Василием. Он прильнул к прорезанному в деревянном срубе небольшому отверстию, предназначенному для проветривания сторожки. В зимнее время оно закрывалось изнутри заслонкой, но сейчас было открыто, и соглядатай слышал каждое слово собеседников.

Мусий и Потупа хотели взять его живым, поэтому передвигались как бесплотные тени – так, что не было слышно ни единого шороха. Но не получилось. Соглядатай обладал поистине звериным чутьем. Едва казаки приблизились к нему, как он молниеносно выхватил саблю, и будь на месте Потупы кто-нибудь другой, менее искушенный в фехтовании, тут ему и пришел бы конец.

Чудом уклонившись от удара, старый Грицко мигом обнажил свою карабелу, но герца не получилось. В воздухе просвистела сабля Мусия, который не стал изображать галантного кавалера и искушать судьбу, и смертельно раненый соглядатай тонко закричал, как заяц-подранок.

– Капец, – с удовлетворением констатировал Потупа. – А что, Мусий, ты еще ого-го, и молодого за пояс заткнешь.

– Да и ты пока на коне. Я бы так шустро не смог уйти с дистанции.

– Так я тебе и поверил…

Из сторожки с оружием в руках выскочили Полуботок и Василий, которые услышали крик соглядатая.

– Что случилось?! – спросил гетман.

– Бродят тут всякие… – небрежно ответил Потупа.

Полуботок понял его с полуслова.

– Зажги факел, – приказал он старому запорожцу. – Посмотрим…

Человек, который лежал возле стены сторожки, был одет в невообразимые лохмотья, а лицо его было вымазано сажей. Тем не менее Потупа узнал его сразу.

– Бурсук! – воскликнул он удивленно. – Это бывший запорожец, из Пластуновского куреня. Попался на воровстве, был бит киями, но оклемался, не подох. Когда войска Яковлева взяли Сечь, появились подозрения, что Бурсук был заодно с Иваном Галаганом, этим подлым предателем. Будто бы Бурсук показывал царским войскам тайные проходы в укреплениях. Мы хотели его поспрашивать, но он куда-то исчез. И вот появился… Что эта хитрая вороватая тварь тут забыла?

– Я догадываюсь, что ему было нужно… – сказал Полуботок, и на мгновение черты его лица исказила ненависть.