Золото гетмана - Гладкий Виталий Дмитриевич

В отличие от казаков, он знал, чем занимается Петря Бурсук. Гетман давно хотел «познакомиться» с ним поближе, но волох был скользким как угорь и его никак не удавалось схватить.

«Апостолу все известно! – вдруг ударила в голову страшная мысль. – Не исключено, что пронырливый Бурсук уже побывал на хуторе, где чеканятся злотые и все выведал. Если это так, то вскоре там можно ждать царских солдат. Такие козыри Апостол не преминет использовать в нашей игре, это как Бог свят. А потом… потом каторга или виселица. Нужно немедленно замести следы. Этим делом заняться сегодня же!»

– Уберите его куда подальше, – сказал гетман, указав на труп Бурсука. – А мы еще немного побеседуем…

Полуботок и Василий вернулись в сторожку. Павел Леонтьевич уже принял решение, и некоторая расслабленность и мягкосердечие, проявившиеся в нем во время разговора с сыном, уступили место деловитости, жесткости и целеустремленности – качествам, присущим людям, имеющим большую власть.

– Мне уже пора, сын, – сказал Полуботок. – Дела. Прости меня за все. Так получилось. Не держи на меня обиду. И самое главное… – Он полез за пазуху, достал оттуда небольшой пергаментный свиток и отдал его Василию. – Это карта Чернигова. На ней указано место, где лежат сокровища. Я спрятал в подземелье бочонок с золотыми, ларцы с разным украшениями и еще кое-что по мелочи. Это все для тебя и внука. Послезавтра я уезжаю в Петербург и если вернусь оттуда, то мы продолжим наше общение. Я хочу официально объявить тебя своим сыном. Не спорь, так надо! Ну а ежели не судьба нам больше свидеться… то храни тебя Господь, сынок. Не поминай меня лихом!

Лесная сторожка опустела. А вскоре начался дождь – сильный и затяжной. Небо словно смилостивилось над изнывающей от засухи землей и щедро открыло свои шлюзы.

Глава 21

Царь и гетман

Зима 1723 года выдалась холодной и вьюжной. Правобережную Украину замело так, что казакам пришлось размечать высокими вешками с красными матерчатыми лоскутами наверху главные шляхи, потому как их не успевали расчищать, и нередко путники, а то и целые обозы сбивались с дороги, блудили, а иногда и вовсе замерзали насмерть.

Миргородский полковник Данила Апостол сидел дома, прислонившись к теплой печи спиной, с довольным видом оглаживая усы. Он уже в который раз перечитывал цидулку, полученную из Петербурга с нарочным. Свет от окна был слабым, но полковник, несмотря на преклонный возраст, обладал отменным зрением.

Апостол был доволен своим иезуитским планом, на который попался даже такой хитрый и проницательный человек, как Полуботок. А все светлейший князь Меншиков… Вот где голова! Все-таки до него дошло, что миргородский полковник гораздо более достоин гетманской булавы, нежели Полуботок, который славен лишь удачной женитьбой на племяннице гетмана Ивана Самойловича, да тем, что не пошел с Мазепой.

Как-то в разговоре с ним Александр Данилович обронил нарочито небрежным тоном, что государю уже до смерти надоели прошения казацкой старшины и что он когда-нибудь точно взорвется и покажет всем малороссам, где раки зимуют.

Апостол сначала не придал особого значения словам светлейшего, но по возвращении домой его вдруг осенило. Ай да князь, ай да сукин сын! Коротким замечанием – вроде бы и не по теме – он дал миргородскому полковнику потрясающе простую и эффективную идею, как избавиться от соперника и при этом не замарать свое доброе имя предательством.

И Данила начал действовать. Зная, что Полуботок спит и видит, чтобы укрепить свой статус гетмана всенародным избранием, Апостол пошептался с некоторыми старшинами, и они внесли Павлу Леонтьевичу в голову мысль, что нужно писать царю еще одну челобитную. Но на этот раз под ней должны были стоять подписи не только гетмана, Чарныша и Савича, но и всех старшин.

Полуботок ухватился за эту идею как черт за грешную душу. Он приготовил челобитную одного содержания в двух экземплярах, которую должны была подписать на общем сборе в Глухове генеральная старшина и полковники, а также полковые старшины и сотники. Увы и ах, многих из них гетман так и не дождался. Благодаря стараниям Апостола, старшина узнала, что ей предстоит, и под разными предлогами уклонилась от поездки.

Что и требовалось доказать. Апостол торжествовал. Он знал, что Полуботок попал в безвыходное положение и теперь должен обратиться к нему за помощью. А больше не к кому. Только миргородский полковник пользовался среди старшин почти таким же уважением, как и сам гетман. Так и случилось.