Лицо в тени - Малышева Анна

Ее попросили уточнить – какой из выходных дней она имеет в виду, рассказывая об этом происшествии? Субботу или воскресенье? Светлана подумала и наконец ответила, что скорее всего это была суббота. Потому что она была ужасно усталая, когда сидела перед телевизором и ждала домой своего непутевого сожителя. А от чего она могла так устать, как не от работы? Значит, она перед этим весь день провела на работе, и это была пятница.

Ей подписали пропуск и отпустили. Она ушла с большим достоинством – не торопясь, не нервничая, не задавая лишних вопросов. Светлана явно махнула рукой на своего сожителя и не слишком переживала за его судьбу. Она, казалось, даже радовалась тому, что наконец от него избавилась – причем никто никого не бросал, а значит, никто и не в обиде. Их разлучил закон, иначе – судьба. А с нею спорить бесполезно и оскорбляться тоже бессмысленно. Так или иначе, но униженной себя Светлана не чувствовала, и для нее это было уже кое-что.

Среди вопросов, которые задавал ей следователь, был один, на который она почти не обратила внимания. Только рассмеялась в ответ, когда ее спросили – не подвергалась ли она когда-нибудь насилию со стороны своего сожителя? Задавая этот вопрос, следователь и сам едва не улыбался. Он никогда не видел Цветаева, но глядя на грузную, плечистую даму, с таким уверенным видом сидевшую перед ним, понимал, что спрашивать об этом было бессмысленно. Если бы завязалась драка, у Андрея не было бы никаких шансов.

Наталья Анастасова, усевшись перед следователем, робко напомнила, что сегодня понедельник и ей нужно быть в институте. Она училась на заочном отделении финансово-экономического института, и сейчас у нее как раз начиналась сессия. Пропустить ее было бы крайне нежелательно.

Ее пообещали надолго не задерживать. Девушка покорилась. Она спросила, не найден ли Андрей? Спросила без всякой надежды, но очень расстроилась, услышав отрицательный ответ.

– Я никак не могу поверить, что он убежал с детьми, – глухо сказала она. – Не понимаю… Почему же он ко мне не пришел?

– А вы имеете возможность приютить у себя трех человек?

Она ответила, что во всяком случае постаралась бы это сделать. Квартира, конечно, не ее собственная, а родительская… Но все-таки три комнаты, и Андрея там уже знали. Она бы попыталась ему помочь.

Она не плакала, внешне ничем не проявляла своей растерянности. Но держалась замкнуто и подавленно. Каждый раз, когда ей задавали вопрос – вздрагивала, хотя в этих вопросах не могло быть ничего особенно шокирующего.

Она еще раз подтвердила, что опознанный ею мужчина – тот самый, которого она видела с Андреем возле ВВЦ, вечером во вторник. Уточнила и время – семь вечера. Нет, она не знает, где бы мог спрятаться Андрей, да еще с детьми? Все это звучит совершенно невероятно. Она просто не может опомниться!

– Вы никогда не слышали о его детях?

– Нет. Первый раз услышала от Алины.

Следователь несколько раз постучал карандашом по столу, но ничего не сказал. Из показаний Светланы следовало, что в последнее время Андрей встречался с этой девушкой. Немногие лица, согласившиеся поговорить об Андрее, утверждали то же самое. Он был привязан к этой девушке, считал ее своей подружкой. Светлана же выступала в роли сожительницы – не больше. Именно эта девушка, как самое доверенное лицо, должна была знать о нем больше всех. И однако, выходило, что она не знала даже о наличии у него двоих детей.

– Насколько близкими были ваши отношения?

Услышав этот вопрос, девушка еще больше замкнулась. Лицо у нее окаменело, потеряло подвижность. Она подняла ничего не выражающие глаза:

– Что вы имеете в виду?

– Ну… То, что вы захотите сказать.

Такой мягкий ответ сбил ее с толку. Она явно ожидала более циничной постановки вопроса. Поколебавшись, девушка пожелала узнать – что именно предъявляют в качестве обвинения Андрею?

– Пока ничего. Мы ведь должны его найти и поговорить с ним.

– Ну тогда и мне нечего сказать.

Карандаш снова ударился о столешницу – на этот раз угрожающе, будто ставя точку:

– А вы понимаете, что ваше молчание может повредить двум детям? Девочке семь лет, мальчику десять. Где они сейчас находятся, что с ними происходит – мы не знаем. Они объявлены в розыск.

– Андрей не мог их украсть!

– И все-таки без него им не удалось бы так долго скрываться, – заметил следователь. – Если, конечно, предположить, что они еще живы.

Он положил карандаш на стол – подчеркнуто спокойно.