Хождение по квадрату - Коулмен Рид Фаррел

В обычное время я бы счел это попыткой получить халявный ланч в обмен на сотрудничество. Хотя общение с Салли казалось мне бессмысленным, я почувствовал, что его интересуют не только деньги. Нет, он хотел что-то со мной обсудить, и это не имело отношения к «Моби Дику».

— Хорошо, — согласился я. — В два.

*

Я пробежал указательным пальцем по клавиатуре из черных кнопок. Всегда найдется хотя бы один слабоумный среди всех жильцов дома, который откроет вам дверь в подъезд, ничего не спрашивая. Учитывая пристрастие манхэттенцев к еде на дому, это гарантирует почти беспрепятственное проникновение в любой дом без привратника в городе. По всей видимости, кто-то с нетерпением ждал свою хрустящую утку с соевым соусом, а может, именно в этом доме жили в основном слабоумные. Я услышал жужжание домофона, уже войдя в лифт.

Роберт Клингман был одним из соседей Патрика Малоуни по общежитию. Его не было на вечеринке в баре «У Пути» 7 декабря, но он был единственным студентом, который говорил с полицейскими и жил в Манхэттене. Стоя перед дверью в квартиру 5С и не зная, откроют мне или нет, я подумал, что должен был позвонить заранее. Однако я должен был убить время до встречи с Салли, и поскольку никто не жаждал пускаться в воспоминания о своей причастности к делу, я подумал, что элемент внезапности мог сработать в мою пользу.

Я почувствовал, что за мной наблюдают, и поднес жетон к глазку. И тут, совсем как в кино, звякнула цепочка, щелкнул замок, и отодвинулась щеколда. Дверь открылась внутрь, и я представился красивой пятидесятилетней женщине. Мать Клингмана оказалась соломенной блондинкой с озорными зелеными глазами и слишком сильно накрашенным лицом. К тому времени, как я ступил на лохматый ковер цвета авокадо, Перл Клингман уже рассказала мне, что она разведена с отцом Роберта.

Большая часть ковра была накрыта огромным листом бумаги. На нем было напечатано переплетение помеченных цифрами следов ног со стрелками, указывающими направление. Приятный мужской голос в глубине комнаты старался перекрыть ужасающую песню группы «КС и Саншайн бэнд».

— Потанцуем хасл? — Она принялась кокетничать со мной и вдруг заметила мою тросточку. — Нет, думаю, не потанцуем…

— Как-нибудь в другой раз.

Она вытащила кассету из стереопроигрывателя и принесла кофе, не спросив, что оперативник делает с тросточкой. Я отплатил ей любезностью и не стал сообщать, что я больше не полицейский, не на дежурстве и вообще гражданское лицо.

— Значит, вы оставили фамилию мужа, — спросил я, переводя разговор в нужное русло.

— Я ненавижу моего «экс», но свою девичью фамилию ненавижу еще больше. Конечно, Перл Клингман не бог весть что, — если вы понимаете, что я имею в виду, — но не сравнить с Перл Фейгенбаум.

Я был вынужден согласиться.

Она продолжала:

— Мой Бобби и фамилия — вот все хорошее, что я получила от этого ублюдка, своего бывшего мужа.

Она дала мне замечательный повод перейти к вопросам об исчезнувшем приятеле сына, который был его соседом по общежитию. К моему огорчению, этот ловкий маневр не дал полезных ответов. Бобби никогда не рассказывал о Патрике, сказала она. Ей кажется, что все другие соседи Бобби по комнате бывали у них дома, обедали, но она не припомнит, был ли среди них Патрик. Она сожалеет, что не может быть полезной, обещала дать мой телефон сыну, когда он позвонит.

— Мир не слишком приятное место, — произнесла Перл с неожиданной серьезностью, провожая меня к двери. — Мы лжем нашим детям и себе самим о честности в спорте и правосудии. Но все это просто ерунда. Мы постоянно притворяемся и обманываем. Правильнее было бы смириться с действительностью и перестать притворяться.

Я удивился: откуда такой циничный взгляд на жизнь?

— Вы думаете, это цинизм? — В ее голосе было удивление. — Все ведь так и есть. Неужели не понимаете?

— По-видимому, не понимаю.

Она снова пригласила меня поучаствовать в семинаре: это поможет мне понять. На сем мы распрощались, я поблагодарил ее, пожал руку. Идя к лифту, я вновь услышал серенаду в исполнении «КС и Саншайн бэнд». СТЭ, диско и лохматый ковер — я почти затосковал по «Фредди и Мечтателям».

*

Отыскать Салли оказалось не так-то просто. Он выбрал угловой двухместный столик в самом темном закоулке «Бларни Стоун» и трудился над половиной жареного цыпленка, запивая его бутылкой «Будвайзера». Прихрамывая, я подошел к его столику. Горошек и морковь на его тарелке, похоже, тушили в отбеливателе. Несчастный цыпленок выглядел не лучше. Во всяком случае, аппетита они не пробуждали. Я попросил официантку принести мне скотч.