Стриптиз перед смертью - Малышева Анна

– Ты довольна?

– Да, – с облегчением ответила Инна. Увидев, что нотаций не последует, она заговорила горячо и быстро:

– Я знала, что ты правильно поймешь. Помнишь, как мы вдвоем вели группу аэробики? Как ты танцевала, лучше меня!

– Да что там… – отмахнулась Лена.

– Нет-нет, правда! И у тебя такая обалденная фигура!

– Это от голода, – невесело улыбнулась та.

– Ты что, правда голодала?

– Да нет, хлеб всегда был, и каша тоже… Но сколько можно это жрать? Перебивалась с тертой свеклы на сырую морковку, вот тебе и фигура… А спорт и танцы я совсем забросила… Ты хочешь сказать, что твоя работа и наши институтские занятия – одно и то же? Как-то не верится…

– Конечно, не одно и то же, но большой разницы нет. Тогда я танцевала для удовольствия, теперь для денег…

– Но к тебе пристают?

– Надо уметь обращаться с такими типами. Это нетрудно, только вот начинаешь в конце концов ненавидеть всех мужчин подряд… Может быть, они того и заслуживают, не знаю… Я уж сама себе иногда говорю: «Какой ты стала стервой, Инка!» А что поделаешь? Когда видишь вокруг себя скотов, сама становишься свиньей… Нет, к мужикам у меня отношение четкое – показала сиськи, и до свидания…

Инна захохотала. Лена несмело поддержала ее смех и озабоченно поинтересовалась:

– И тебя никогда не пытались изнасиловать? Ты ведь их возбуждаешь, наверное…

– Подружка, у меня столько секретов… – протянула Инна. – Если захочешь, я поделюсь с тобой всеми. Но для начала скажи – ты ведь не считаешь такое занятие позорным?

– Нет, но оно не из легких…

Инна улыбалась, постукивая по сигарете пальцем. Потом сунула ее в рот, закурила и сказала себе под нос, выдыхая дым:

– Ты первая, кто так меня выслушал. Спокойно, без криков «что ты наделала?!». А ведь мне приходится скрывать свое занятие от многих… Мать знает, конечно. О, что там было! Отец ходит как мертвец, с ума чуть не сошел от позора… Мать на мне, конечно, поставила крест – сперва дитя непонятно от кого, отца и в помине нет, кому я такая буду нужна? Теперь – вот такая работка. Она записала меня в проститутки, ни больше ни меньше. И никакого смысла объяснять разницу. Я ведь продаю не душу и не тело, а только как бы свою фотографию на память. Понимаешь? Я танцую голая перед всеми этими мудаками с толстыми рожами, довожу их до оргазма, беру деньги, исчезаю… А они так и остаются сидеть с выпученными глазами и набрякшими ширинками. Здорово!

– Но зачем я тебе нужна? С такой работой не должно быть очень скучно…

– А ребенок? – ошарашила ее Инна.

– Что – ребенок?

– С кем он сидит по ночам, как думаешь? Я ведь работаю с восьми вечера до пяти утра. Каждую ночь. Ну, почти каждую. Приходится нанимать няньку. Это одна баба из нашего подъезда, она знает, чем я занимаюсь, пришлось сказать, ведь я по вечерам уходила накрашенная и разодетая. Она все равно не поверила бы мне, что я работаю ночной санитаркой. Уж лучше правда, а то подумала бы, что я шлюха. Эта баба безбожно сдирает с меня деньги. Двести долларов в месяц я отстегиваю ей за просто так! Она сидит тут, смотрит телевизор, пьет мой кофе, ест мои продукты, получает мои деньги, а я совсем не уверена, что она нормально смотрит за ребенком.

– Да уж, – закивала Лена. – Наши дети никому, кроме нас, не нужны!

– Это точно. Как я попрошу мать смотреть за Оксаной? Да она видеть мою малышку не в силах… И черт с ней, обойдемся… – В глазах Инны показались злые слезы. – Я так устала от этой войны… Почему она не дает мне жить, как я хочу? Разве я делаю что-то плохое? Я кормлю себя и ребенка и ничего у них не прошу… И при этом не ложусь в постель с каждым встречным.

– Твоей матери, конечно, нелегко перестроиться и понять… – начала было Лена, но Инка отмахнулась:

– Хотела бы – поняла! И давай больше не говорить о моей матери! Хватит того, что она мне звонит каждый день и устраивает сцены…

– Даже так?

– Она вовсе не смирилась с моей работой, все думает пристыдить меня и заставить жить по-своему… А я… Не могу слышать ее ханжеские нотации, сразу срываюсь и начинаю кричать в трубку. А насчет того, чтобы свидеться… – Она махнула рукой. – Живем в одном городе, а все равно как на разных материках. Я не об этом хотела с тобой поговорить. Эта Александра, та баба, которая следит за малышкой… Она мне надоела! В печенки влезла! И девочка у нее вечно мокрая. Вот если бы ты согласилась следить за девочкой, а? Чего лучше? Живи у меня, и Сашке твоему тут будет веселее… Я уже себе голову сломала, думала, думала, куда девать ребенка по ночам… Не отдавать ведь такую кроху в интернат!