Красная сирена - Дантек Морис

Фокс. Имя, под которым он участвовал в тай­ных операциях. «О» закручивалось змеей, словно символ вируса познания и слова. «X» можно было понимать как две скрещенные сабли, или две стре­лы, или две кости под черепом – в зависимости от настроения.

Алиса внимательно следила за его действиями. Закончив писать, он передал ей нож, она молча взяла его и нацарапала свое имя – Алиса – с дру­гой стороны скалы. «Алиса К, 1993».

Несколько веков спустя кто-нибудь обнаружит их следы…

Хьюго выпрямился, подхватил тяжелую спортивную сумку, повесил на плечо и тоже спустился к океану. Компания двинулась через пляж, вдоль кромки пены. Он заметил, что Алиса шла по воде, даже не пытаясь увернуться от бесконечных на­скоков волн. Раз или два она оглядывалась на них: ее лицо выражало крайнее напряжение, в живых глазах не было настоящего веселья. «Не так-то ча­сто она смеется», – подумал Хьюго, перебирая в памяти прошедшие дни.

Они стали бесконечной вереницей дорог, наси­лия и тревоги. Она убегала от самого страшного вра­га, которого только можно себе представить, – от собственной матери, социопатки худшего типа. «Конечно, интуитивно она чувствует, что почти у цели, что отец близко», – подумал Хьюго, уворачи­ваясь от высокой волны. Да, конечно. Алиса, как он уже не раз замечал, обладала редким и загадочным даром – удивительной интуицией, а в сочетании с умом вундеркинда это составляло гремучую смесь. Алиса бежала перед ними, далеко впереди, к камням и бетонным сходням.

Рядом с ним шагал Пинту. Прекрасная погода. Чистое небо. У подножия скалы, спускавшейся в море, вода была глубокого темно-зеленого цвета. Поднявшийся свежий легкий ветерок облегчал идущий от земли зной.

Только подойдя к подножию скалы и сходням, он увидел, что поведение Алисы изменилось. Са­мым радикальным образом.

Она стояла перед дверью ангара, обращенной к океану. Хьюго видел ее в профиль: она подняла глаза и видела что-то, остававшееся скрытым для них, и словно окаменела. На лице ее читалось не­выразимое потрясение.

Хьюго внезапно осознал, что бежит. Опершись на камень, он перебрался через нагромождение глыб возле сходней. Пинту следовал за ним.

Когда он выбрался наверх, Алиса стояла все так же неподвижно. Она разглядывала высокую металлическую дверь, закрывавшую вход в ангар. Автоматическую дверь, поднимающуюся вверх.

На двери было два предмета. Кнопочный пульт с интерфоном. И маленькая табличка из прозрачного пластика. За табличкой была надпись и рису­нок. Ему не нужно было читать эту надпись.

На рисунке был изображен электрический скат, похожий на живой черно-белый самолетик.

«Что-то не склеивается», – почти сразу подумал Хьюго. Алиса не должна была знать об этой сторо­не жизни своего отца. Он подошел к ней и положил руку на плечо:

– Скажи, этот скат тебе о чем-то говорит? Она подняла на него глаза, горевшие яростным огнем.

– Это папино… Здесь. Он посмотрел ей в глаза:

– Что ты хочешь сказать? Откуда ты знаешь? Дьявол, Хьюго готов был поклясться, что ни он сам, ни Пинту, ни Анита ни разу не говорили при ней об этом, даже не намекали.

Алиса показала пальцем на табличку:

– Манта. Это знак моего папы, я точно знаю… Внезапно Хьюго осенило.

– Слушай… ты хочешь сказать, что тайно обща­лась с отцом?

Он понял, что попал в точку. В глазах Алисы что-то промелькнуло.

– Что ты знаешь об этом скате, Алиса?

Хьюго видел, что девочка колеблется, размыш­ляет, сомневается, пытается привести в порядок мысли.

– Нет, папа никогда мне не говорил… но это странно… Как только мы вошли в тот бар, я почувствовала, что папа недалеко, а теперь все еще не­понятнее…

– Что именно кажется тебе странным?

– Это место, все похоже на…

Она осеклась.

– Давай, Алиса, прошу тебя, я должен знать. Еще чуть-чуть – и он перешел бы на крик.

– Это еще один сон. Последнее время мне часто снился металлический дом на берегу моря. Но на­стоящий дом, понимаете? В этом доме меня ждал папа и…

Хьюго удержался от вздоха, чтобы не выдать нетерпения, подступавшего к горлу, словно не­удержимая тошнота.

– В этом доме был океанариум, ну, такой… а в нем – дельфины, киты, акулы, а еще – электриче­ские скаты. Очень много скатов. В конце сна мой па­па тоже превратился в ската… Та-а-к, приехали…

Он повернулся к Пинту, тоже не сводившему глаз с таблички. Алиса. Табличка.

В два или три прыжка он подскочил к интерфо­ну. Нажал на большую кнопку вызова.