Страсть под чужим именем - Володарская Ольга

На католическое рождество Руслан был свободен. Решили устроить по этому случаю праздник и поехать привычной компанией к Долину в домик. Среди них не было ни одного католика, но разве это имело какое-то значение? Главное – повод! Руслан позвонил Джэкки и попросил ее поехать в деревню пораньше. Протопить дом, прибрать, украсить его хоть немного. А Руслан с Егором, Таней (она была членом их коллектива), Лелеком и Болеком подъехали бы к вечеру с выпивкой и закуской.

Джэкки согласилась.

Рейс, на котором ребята возвращались с гастролей, задержали из-за погоды. В итоге в Москву они прибыли поздним вечером. Лелек и Болек ехать не захотели. Таня вроде бы не отказывалась. Но согласилась неохотно. Егору ее настроение не нравилось, и они беспрестанно ругались. В итоге Таня послала его подальше, вышла из машины и на такси отправилась домой. Егор, если и хотел последовать за ней, то не стал этого делать. Руслан в самолете выпил и не мог сесть за руль. А везти его в деревню было необходимо. Ведь там его ждала Джэкки.

Прибыли туда уже за полночь. Всю дорогу Руслан звонил любимой, но она сначала сбрасывала, потом просто не реагировала на звонки. Она обиделась. Понимала, что Руслан опаздывает не по своей вине, он объяснил ей ситуацию, но все равно злилась. Уж такой она была, его Джэкки.

Домик светился огнями гирлянд. Радовал веночком на двери и красноносым снеговиком у крыльца. Джэкки постаралась!

Парни, вытащив сумки из багажника, поспешили в дом. Руслан ждал, что Джэкки хотя бы выглянет, услышав шум машины, но она и не подумала этого сделать. «Маленькая вреднюга, – с нежностью подумал Русик. – Намучаюсь я с ней… Но другой мне не надо!»

Дверь оказалась не запертой. Парни вошли. Егор сразу отправился на кухню выгружать провиант и вино, а Русик – в комнату искать свою девочку, обнимать ее, целовать в недовольно нахмуренный лобик и наблюдать, как он разглаживается, как в глазах начинают прыгать чертики, как губы растягиваются в улыбке, а затем раскрываются ему навстречу…

Джэкки лежала на массивной кровати с высокой витой спинкой. Пару раз она привязывала к ней Руслана. Она любила сексуальные игры, сейчас же спокойно спала, уткнув лицо в пуховую подушку.

Руслан тихонько подошел и подул на ее щеку. Джэкки всегда очень смешно морщила нос, когда он это делал. Ей было щекотно.

Но сейчас ее лицо оставалось безмятежным. Руслан нахмурился. Никогда Джэкки не спала так крепко, только если очень пьяная. Но сейчас от нее не пахло алкоголем.

Руслан наклонился пониже, принюхался. Его нос коснулся щеки Джэкки. Она оказалась холодной…

Тем временем Егор рассортировал продукты. Кое-что, уже готовое и порезанное, выложил на одноразовые тарелки. Взяв несколько, он отправился в комнату, чтобы поставить их на стол. Комнат в доме было две. Одна спальня, другая гостиная. Стол находился в последней. Егор водрузил на него тарелки и собирался вернуться в кухню за очередной партией, но решил поздороваться с Джэкки. Он дал влюбленным несколько минут на то, чтобы они поприветствовали друг друга страстными поцелуями, теперь можно и зайти на минутку.

– Тук, тук, тук! – на всякий случай прокричал он, приостановившись возле двери. – Я вхожу!

Протестов не последовало, и Долин заглянул в комнату.

Джэкки лежала на кровати. Руслан сидел рядом, взяв ее за руку. Поза его была странной. Обычно он держал спину очень прямо. А тут ссутулился. Если не сказать, сгорбился, как столетний дедок.

– Русик, что случилось? – обеспокоенно спросил Егор. Он решил, что у друга что-то с сердцем. Последнее время он слишком много работал.

– Она не дышит, Егор…

Голос тоже был не его. Глухой и сиплый. Стариковский.

– Не понял…

– Пульса нет. Температура тела градусов тридцать.

Долин решительно вошел в комнату. Шагнув к кровати, оттеснил Руслана. Тот, хоть и отклонился немного, руки Джэкки не выпустил.

Егор коснулся ее шеи и тут же отдернул пальцы. Пульса на самом деле не было. И температура не превышала тридцати градусов.

– Егор, она что, умерла? – спросил Руслан. В его голосе сквозила надежда. Он мечтал услышать ответ «нет». Понимал умом, что это невозможно, но сердце верило в чудо…

– Да, Рус, она умерла.

– Этого не может быть, – замотал головой Руслан. – Ей всего восемнадцать лет. Она молодая, здоровая…

Егор убрал подушку от лица Джэкки. Глаза ее были полуоткрыты, виднелся край радужки. Долин приподнял веки, глянул на узкие, не шире миллиметра, зрачки Джэкки.

– Похоже, она скончалась от передозировки героина.

– Да как ты смеешь говорить такое? – закричал Руслан, вскакивая. – Джэкки не наркоманка…

– А это что? – Егор указал на ее руку. На сгибе локтя краснели следы от уколов.

– Это ей витамины кололи. Она к модному доктору ходила…

– Рус, это она тебе так говорила, чтоб ты ничего не заподозрил. Наркоманы очень изобретательны…

Руслан больше ничего не сказал. Он бросился на Егора с кулаками.

Долин, с жалостью глядя на друга, уворачивался от его ударов. А когда ему надоело, схватил Руслана в охапку, прижал к себе. Тот сразу обмяк. И Егор услышал надрывный плач.

– Как я буду жить без нее? Как? – всхлипывал Руслан.

– Не о том думаешь, – тихо вздохнул Егор. А когда друг немного успокоился, увел его в кухню, усадил на табурет, заставил выпить водки, после чего проговорил: – Надо сообщать Кариму о смерти дочери. Что ты ему скажешь?

– Я не знаю.

– Думай. Я пока кое-что проверю… – И ушел. А Руслан продолжал сидеть на табурете, пить водку, как воду, и думать о том, как он теперь будет без Джэкки…

– Я был прав, – через какое-то время услышал он голос друга. – Джэкки кололась. В ее вещах я нашел шприцы, жгут. В туалете пустая ампула. Она ширнулась, замела следы «преступления», прилегла и…

– Она не мучилась?

– Не знаю, Рус. Кто как уходит. Но думаю, что нет. Просто сердце не выдержало. У кого удушье наступает, те синеют, а у Джэкки нормальный цвет лица.

– Не надо больше говорить об этом… – взмолился Руслан.

– Хорошо. Не буду. Еще только одно… – Он секунду подумал, стоит или нет рассказывать всю правду, но решил, что друг должен ее знать. – Я тут позвонил кое-кому. Оказывается, Джэкки плотно сидела, но не на герыче. На коксе. Все то время, что вы жили вместе, она его употребляла. А так как не всякий дилер продал бы дочери Карима наркоту (со многими он провел беседу еще тогда, когда Джэкки только-только начала баловаться таблетками), ее долго приходилось искать…

Руслану тут же вспомнились многочасовые походы Джэкки по мебельным магазинам. Ее возвращение оттуда с пустыми руками. Выходит, не тумбочки она искала, а дилера, готового продать ей дозу.

– Много раз Джэкки пыталась завязать, – продолжал Егор. – Поэтому уезжала в Таиланд. Там фиг чего достанешь, за наркоторговлю – смертная казнь.

– Почему она не сказала мне? Я помог бы ей…

– Чем?

– Я бросил бы все и уехал с ней туда, где за наркотики полагается смертная казнь.

– Наверное, она надеялась справиться сама. Или боялась тебя разочаровать. А может, принесла себя в жертву. Ведь она знала, что ты не можешь без Москвы и без сцены…

– Я не мыслю себя без нее! – И Руслан снова заплакал, но уже беззвучно.

– Надо звонить Кариму, – напомнил Егор. – Хочешь, это сделаю я?

– Нет, я сам.

Руслан достал телефон, но не успел набрать номер, как сотовый затрясся, зарычал. Почему-то даже Долин, который не видел определившегося номера, понял, что это звонит Карим.

– Руслан, привет, ты не в курсе, где моя дочь? Набираю ее уже два часа, не отвечает…

– Артур Рустамович, горе у нас.

– Что такое?

– Джэкки… Джэкки больше… – Голос дрогнул. – Ее нет больше.

– Ты пьяный, что ли? Чего несешь? Где дочь моя, придурок?

– Она умерла. Мы с Егором обнаружили ее тело полчаса назад.

– Где?

– В доме Долина. Мы собирались справлять праздник…

– Ее убили?

– Нет. Похоже, она умерла от передозировки.

Повисло молчание. Руслан его не нарушал. Просто ждал следующей реплики Карима.

– Где находится этот дом? – спросил тот минуту спустя. Голос был ровный. Каримов умел держать себя в руках.

Руслан объяснил.

– Ничего не предпринимать. Сидеть, ждать меня, – бросил продюсер, затем отключился.

Он приехал очень быстро. И не один. С ним были два телохранителя и еще какой-то незнакомец.

– Где она? – спросил Карим.

Руслан показал.

Карим шагнул в комнату, где на высокой кровати лежала его мертвая дочь. Руслан хотел последовать за ним, но старик захлопнул перед его носом дверь.

Из спальни он вышел спустя минут пять. Глаза его были красны. Губы сжаты. Он кивнул незнакомцу, приглашая его войти, и снова закрыл дверь.

На сей раз ждать пришлось дольше.

Прошло, наверное, полчаса, когда Карим со спутником вышли из комнаты.

– Значит, сомнений быть не может? – спрашивал первый у второго.

– Следов насилия на теле нет. Она сама, Артур Рустамович.