Награда для Иуды - Троицкий Андрей

– Я знаю. На этих курсах преподают азы взрывного дела. Но Коля даже не дал мне проверить чемодан перед тем, как поднять крышку. Я его ни в чем не виню. Я-то жив, а он…

– А он, – повторил Елисеев шепотом. – К счастью, у Агапова детей не было, родители давно скончались. А у моего брата осталась жена и трое детей. Он любил детей. Его хоронили в закрытом гробу, я не мог допустить, чтобы мать увидела его… Увидела его таким.

Последнюю фразу Елисеев произнес едва слышным шепотом, поднял вверх палец и надолго замолчал. К манерам Елисеева вести разговор посторонние люди, особенно те, кто впервые общался с хозяином «Каменного моста», привыкали не сразу. Высокий, в очках и неизменном черном костюме, он говорил громко, часто переходил на крик, двигался порывисто, энергично размахивал руками, но самые важные значимые слова почему-то произносил шепотом, при этом поднимал кверху указательный палец. Словно давал собеседнику понять, там, наверху, сидит Господь Бог, который не фраер и не Яшка. Он-то во всем разберется, всех рассудит и воздаст по заслугам.

– Мы не можем обратиться за помощью в прокуратуру, – сказал Елисеев. – Не можем рассказать там и сотой доли правды о том, произошло на самом деле. Но я хочу найти Барбера.

– Ты жаждешь мести?

– А ты, как бы ты поступил? Засунул голову в собственную задницу и представил себе, что ничего не произошло? Ты должен, просто обязан помочь. Мой брат не был твоим близким другом, но он хорошо к тебе относился, вы вместе работали более трех лет. Ты единственный человек, оставшийся в живых, кто знает характер и повадки этого сукина сына Барбера. Найди его, я не пожалею денег. Все что нужно для дела, у тебя будет. Документы, мои связи…

– Я не убийца, – покачал головой Мальгин.

– Я не сказал «убей его». Только найди. Есть другие люди, которые выполнят за тебя грязную работу. Твое дело – искать и найти.

– Прошло уже две с лишним недели. Это большой срок. Он мог уехать за границу. Мог залечь на дно где-нибудь в Киеве или в Урюпинске. Завести любовницу, жениться…

– Ерунда, – прошептал Елисеев и поднял кверху палец. – У Барбера нет никакого простора для маневра. Мы не знаем, где находятся похищенные у нас деньги. Возможно, и Барбер этого не знает. Он просто блефовал, утверждая, что деньги закопаны на кладбище. Заманивал нас в ловушку и готовился драпануть в удобный момент. А что может сделать человек без денег?

– А если деньги все-таки у него?

– Это осложняет ситуацию, но не делает ее безвыходной. С деньгами ему легче прятаться, вот и вся разница. Любой преступник оставляет следы. Нужно уметь их найти. Ты единственный человек, кто может это сделать.

– Не переоценивай мои таланты. Онуфриенко тебе звонил?

– Нет. И к домашнему телефону не подходит. Как в воду канул, гад. Видно, он был в сговоре с Барбером.

Мальгин разорвал вдоль и поперек бумажный кораблик. Он уже принял решение, принял его не сегодня и не вчера, поэтому уговоры Елисеева были пустой тратой слов. Максим Павлович нетерпеливо постучал пальцами по столу, он не мог скрыть нетерпения.

– Я согласен.

– Молодец, – на лице Елисеева появилось подобие улыбки. – Я и не ждал другого ответа. Кстати, как твое самочувствие? Как плечо, как колено?

Вопрос прозвучал запоздало, фальшиво. О самочувствии надо было спрашивать в тот момент, когда Мальгин переступил порог кабинета.

– Меня заштопали на скорую руку, – ответил Мальгин, ощущая боль в сломанных ребрах. – Через несколько дней я буду в полном порядке. Сейчас мне нужна некоторая сумма наличными, мобильный телефон. Свой я посеял на кладбище. И еще хорошая пушка.

– Возьми в ружейной комнате.

– Пистолеты, засвеченные в нашей фирме не годятся.

Елисеев полез куда-то под стол, долго чем-то громыхал и наконец вытащил девятимиллиметровую «Астру» с двумя снаряженными обоймами, целлофановый пакет с деньгами и мобильный телефон.

– Надеюсь, это все?

– Все, почти все. Мне нужен ключ от твоей квартиры. Той самой квартиры, где дважды в месяц отдыхаешь с девочкой.

– Ну, это уже борзость… Это уже такое хамство трамвайное…

– Мне нужна незасвеченная хата, о которой знаешь только ты, шлюшка. И никто больше.

– Воспользуйся съемной квартирой, где держали Барбера.

– Эта не подойдет. Сам знаешь, почему.

Елисеев достал платок и вытер лицо, хотя в комнате было нежарко.

– Последней радости человека лишаешь. Ключи… Чего выдумал.