Спасите наши души - Михайлова Евгения

– Может, надо было его изолировать? – задумчиво произнес Толя. – Оставили в таком возбужденном состоянии. Что она будет делать в случае чего?

– Мне позвонит. Я номер свой набрал на ее телефоне. В карман ей положил. Но она уверена, что сможет его успокоить. Изолировать всегда успеем. Нам нужно нормальные показания получить, а не бред сумасшедшего. Он вне приступов нормально говорит, мысли, конечно, своеобразные… Тварь, сказал, эта Сидорова, причем мерзкая.

– Ничего себе. Да ты что?

– Да уж. Без комментариев, как говорится. Но я, оказывая ему первую медицинскую помощь, пучок его пегих волосенок выдернул. Сравним с теми, что нашли у Сидоровой. Мало ли.

– Сережа, ты думаешь, она лишила его невинности в своем особняке?

– А что? Она его куда-то возила, он сказал.

Вера Овсяницкая сидела у стойки бара и тянула четвертый коктейль. «Логово». Муж считает, что прикольнулся с названием своего клуба, а на самом деле это изысканное место встреч персонажей элиты. Вот она, элита, поперла вечер прожигать. Вон Катя Подберезкина, депутат Госдумы, миллионерша. Жертва пьяного зачатия из зажопинской деревни. До сих пор, после всех пластических операций и уроков актерского мастерства, она, моргая глазами, тянет носом и громко втягивает слюни. Оратор! Опыт общения с народом – несколько унылых лет в ожидании клиентов-дальнобойщиков на обочине МКАД. Однажды там отлетело колесо у руководителя фракции… Он снял эту Катю и год возил с собой в качестве обезьянки. Все находили это очень остроумным. Потом дикая уродливая девица стала вызывать недоумение. Ну, делать-то всем нечего. Деньги краденые льются рекой. Создал политик свой проект, стал, так сказать, Пигмалионом и папой Карло в одном, чаще всего, нетрезвом лице. Конечно, все получилось. И хирурги бились над этим уродством, и народ проголосовал в едином порыве, и помощники нашли свою зарплату, управляя ее делами и бизнесом. Любит она «Логово». Тут она своих находит. Вот этого сального типа, например, его политика спасла от тюрьмы за распространение детской порнографии и продажу детей зарубежным педофилам. Сейчас он солидный человек с творческими порывами. В одном таком он снял вполне легальное «эротическое» кино с Катей Подберезкиной в главной роли.

Вера щелкнула пальцами, и бармен налил ей пятый коктейль. Гости привычно, без интереса, мельком кидали взгляды на жену гостеприимного хозяина, которая никогда ни с кем не общалась, не здоровалась, и вообще неизвестно, зачем сюда приходила. А Вера так угрюмо развлекалась. Никому не хватило бы воображения представить, какие картины рождались за ее сухим бледным лбом. Она мечтала. Вот, к примеру, во время танца выскакивают силиконовые вставки из бюста Кати Подберезкиной и катятся по полу, между гостями. В это время встает из-за своего столика известная бизнесвумен, одна из самых богатых женщин мира, направляется в дамскую комнату, цепляется ногой сорок пятого размера за этот склизкий полупрозрачный шар, грохается со всего размаху и… ну, к примеру, получает ЧМТ с последующей амнезией. Сидеть ей после этого в тихой комнате до конца дней, просить у сиделки кисель и горшок и никогда больше не видеть свои замки, небоскребы, счета и угодья… А если так? Заходит в «Логово» шахидка… Не получится. Вечер испорчен. Вера сузившимися от злости глазами следит, как идет по залу Ирка Менделеева, улыбаясь направо-налево. Тащит за руку, как щенка, своего сожителя, так называемого Мальчика. Вера уверена, что, несмотря на юный возраст, малыш отметился в сотнях постелей, не заморачиваясь с определенной ориентацией. Причем явно по дешевке. Ирка – сама дешевка. С Геной у нее, видимо, просто когда-то неплохо карты легли. И поспали, и заработали, а потом, как говорится, деньги к деньгам. Вот только Гена решил всех перехитрить. Спрятать все в своей кубышке – Сидоровой. А ее зарезали, как индейку, кормленную орехами. Что теперь у него осталось… Точно. Она, Вера. Жена, твою мать.

Вот и Гена встречает подружку. Что-то не так между ними. Она, красная, лоснящаяся, с деланой улыбкой, что-то ему говорит, а он набычился, даже не ведет ее за свой стол. Уж не ревнует ли он эту старую тумбочку к ее избраннику, дебилу малолетнему…

Вера то ли перепила, то ли слишком много для нее впечатлений сегодня. Но она почувствовала, что ее тошнит. Нужно освежиться. Она тяжело встала и через служебный ход вышла во двор. Долго и глубоко дышала, ни о чем не думая. Ей захотелось спать, она присела на скамейку, прикрыла глаза. Вроде бы на пару минут. Потом вернулась в клуб, направилась к дамской комнате. Проходя мимо кабинета мужа, увидела, что дверь не заперта, но там никого нет. Заглянула в зал, увидела Геннадия, беседующего с кем-то из гостей. За столиком сидела в одиночестве мрачная Ирка. Черт, ее парнишка-то потерялся, видно. Вера прошла дальше по коридору и услышала возню с хихиканьем и шмыганьем носом. Она спокойно заглянула в мужской туалет. Иркин Мальчик задирал юбку Кате Подберезкиной, прислонив ее к кабинке. Вера удовлетворенно улыбнулась. В дамской комнате она долго умывалась холодной водой. Потом сразу пошла к выходу. Когда она заводила машину, из клуба почти выбежала Менделеева. Одна. Вера подождала, пока та сядет в свою иномарку и отъедет, затем выехала сама.

– Отпечатки ваших пальцев, гражданка Гулькина, мы нашли в большом количестве в доме Натальи Сидоровой и Ирмы Георгадзе. – Сергей был не на шутку озабочен. Девица наглая и выворачивается, как гадюка. У нее нашли колье убитой Сидоровой, след пропавших драгоценностей Георгадзе, но для обвинения в убийстве каких-то пустячков не хватает. Неужели придется выпускать?

– Ну, прям герои. Отпечатки они мои нашли у моих приятельниц. Приходила я к ним. Ну, не в перчатках же мне там сидеть.

– А вот колье из шкатулки, возможно, вынимали именно в перчатках. На ней как раз нет ваших отпечатков.

– Вам не угодишь. Есть – плохо, нет – еще хуже. Надо же такое придумать. Сидела без перчаток, потом надела, взяла колье, опять сняла.

– Ваши объяснения?

– Да очень простые. Наташка ТИМ мне дала свое колье надеть к платью одному. В гости я собралась.

– Когда это было?

– Ну, точно не вспомню. Но дня за два до того, как ее…

– Получается, 13 марта, так?

– Может, и тринадцатого.

– Почему вы об этом нам не сказали, когда узнали о том, что произошло, и даже не явились как свидетель?

– Господи. Да некогда мне было. Я что, только о вас и думала, что ли? Да мне, если честно, эта ТИМ была по барабану. Сама ко мне прилипла.

– Из каких соображений?

– Бабки у нее были, а вкуса ни на копейку. Просила, чтоб я ей привезла то да се. Показывала свои украшения. Я и попросила колье.

– Она такая щедрая и доверчивая была?

– По чесноку – она была скряга. Просто ей ничего не стоило дать мне поносить побрякушку, чтоб я ей потом помогла одеться нормально. Деревенская она.

– Сколько стоит эта «побрякушка»?

– Не знаю.

– Минимум двадцать тысяч долларов.

– Так для нее это… Она мне что, ее подарила? Говорю же – поносить дала.

Сергей взглянул на скучающего Анатолия и глазами показал ему на дверь. Тот вышел в коридор, Сергей через минуту к нему присоединился.

– Толя, пролетаем. Ну, повезем ее в особняк, проверим, была ли она там тринадцатого. Охрана, допустим, подтверждает. А как мы докажем, что колье забрали в день убийства? Сандра сказала, что несколько дней не проверяла содержимое шкатулки. С гарнитуром Ирмы пока полный туман, следов нет. Двое суток истекают, придется ее выпускать. Слушай, пошли кого-нибудь срочно к ней на квартиру, пусть ищут – кровь из носу – не знаю что. А сам звони этим форумчанкам. Кто что знает о ней, кто что слышал. Нужны зацепка, крючок, сегодня…

– Понял. Я еще Аню к этому ювелиру пошлю. Тяни пока резину, старик. Может, и не она убила, но хочется, чтоб она. У меня к ней личная симпатия. Кожей чувствую: ее дом – тюрьма.

Настя взяла телефон и не сразу поняла, кто ей звонит.

– Анатолий? А-а. Конечно. Я вас узнала. Спасибо. Все нормально. А у вас? Моя помощь? Я, конечно, только вряд ли я смогу. О Стелле? Я даже не знаю, что сказать. Понимаете, она не имеет прямого отношения к форуму. Она им просто пользуется. Есть такой раздел: «комиссионка». Там люди продают, покупают. Она продает и покупает. Я иногда туда заглядываю, когда устаю. Посмотреть фотографии, почитать, что сколько стоит… Ну, в общем, с этой Стеллой я раз поссорилась.

– Серьезно? Трудно себе представить. Из-за чего?

– Я вам показалась мямлей, которая ни с кем не способна поссориться? Вообще-то я, наверное, такая и есть. Но кое-что я не могу выносить. Например, у нас существует такое правило. Если человек что-то продает через форум, он обязан отчислить процент в какую-нибудь острую тему. Стелла иногда очень красивые и дорогие вещи продает. Но никому не помогает. Я написала об этом в ее теме. Модераторы тему закрыли. Она мне написала в личку. Жуткие оскорбления. Нищенка, оборвашка, завидуешь.