Крылья страха - Данилова Анна

– Да нет, Игорек, я доползу сама. Посплю немного и тоже подъеду к вам в агентство…

Он поцеловал ее в щеку и уехал, а она вошла в подъезд и, поднявшись на пол-этажа, открыла по инерции почтовый ящик. Оттуда выпал большой толстый конверт. На нем красным маркером было выведено: «Ю. Земцовой».

Она вскрыла его, лишь оказавшись дома. В конверте была пачка стодолларовых купюр и письмо. Юля развернула сложенный вчетверо листок и стала читать. «Дорогая Юля, спасибо тебе за все. Ты здорово мне помогла. Эти деньги принадлежат тебе – это за хлопоты, за Крымова, за украденный у тебя пистолет, который мне очень пригодился, за съеденные бананы и йогурты, за твою пижаму, наконец… Теперь меня ничто не удерживает в этом городе. Я знаю, что должна была родиться не здесь и не сейчас. Я космополит во времени и пространстве. Прости меня за маскарад, я вела свою игру… А теперь будь внимательна и не пренебрегай моим советом: разорви свои отношения с Ломовым, пока не поздно. Он – больной человек, убийца… На нем кровь невинных людей. И поскольку я об этом знала, то и на мне… Крымов тоже не для тебя. Он – ни для кого. Он – сам для себя. Он – в себе. Лору Садовникову и ее мужа убил Сырцов из-за денег, которые проходили через их счета. Кажется, речь шла о каком-то фантастическом займе, так что перетряхни Сережину бухгалтерию. Я знала, что Сырцов должен был прийти ночью к Сереже, и даже сама открыла ему дверь, но поверь, я даже не предполагала, что он собирается их убить… И если бы я не спряталась, то он убрал бы и меня. Поэтому-то мне и пришлось застрелить его. Что касается моего непутевого братца, то, думаю, его смерть связана с той последней девочкой, кажется, ее звали Ритой… Я ему всегда говорила, что держать в квартире капсулы – большая глупость. Вот он за нее и поплатился. Моя жизнь не удалась, во всяком случае – здесь. Поэтому я уезжаю. Далеко, насколько это вообще возможно. Может быть, я смогу начать все с самого начала… Полина Пескова».

Юля перечитала фразу «… я уезжаю. Далеко, насколько это вообще возможно…» и разрыдалась.

* * *

Перед тем как поехать в агентство, Юля решила вернуть долг Александру Петровичу, тому самому водителю, который привез ее от Ломова в город. Позвонив ему, она предупредила о своем приезде.

– Как ваше самочувствие? – спросил он по телефону, явно обрадованный ее звонком.

– Спасибо, более или менее…

Она привезла ему в подарок хорошего коньяку и конверт с деньгами.

– За коньяк спасибо, а деньги… это вы зря… Деньги – не самое главное.

– А вы докажите мне это…

Александр Петрович, стоя посреди убогой прихожей, пожал плечами.

– Вам когда последний раз выдавали пенсию или зарплату?

Он усмехнулся, но ничего не сказал.

– Так что берите, они вам пригодятся…

– Так я же доллары ни разу в руках не держал…

– Вот и подержите… Можете даже понюхать, не могу сказать, что они пахнут Америкой…

* * *

Деньги фонда нашли в тот же вечер в машине Ломова. Именно в ней он привез Юлю к дому, в подвале которого намеревался ее убить.

Крымов, на свой страх и риск, вскрыл машину и достал оттуда «дипломат» и большую дорожную сумку.

– Ломову и Сырцову теперь уже все равно… да и Полине тоже… – говорил он Шубину, который поджидал его в машине за углом. – Ну а теперь самое время звонить Корнилову и сообщить, что правительство города потеряло министра экономики… Представляешь, какая это головная боль для него!

* * *

А вечером в агентство позвонила приятельница Щукиной, Нора, и сказала, что в нотариальную палату с опозданием в несколько дней пришло завещание Садовниковой Ларисы Львовны, содержание которого ей пока неизвестно…

– Эта Нора всегда обо всем узнает в первую очередь… – вздохнула Надя, наливая кофе и предлагая его лежащей на диване в приемной Юле. – Теперь еще это завещание… Интересно, что в нем?

– Вот бы узнать… То-то будет нервотрепка Лизе… – пробормотала Юля и вдруг резко поднялась с дивана. – Послушай, Щукина… Ты хороший человек, но только никому не говори, что я уехала… Я скоро вернусь, я только на полчасика…

Надя и глазом не успела моргнуть, как Юля исчезла из приемной. Даже кофе не выпила.

* * *

Кладбище осенью представляет собой унылое зрелище. Скопище бомжей у центральных ворот, запах гари, дыма и дождя… Шорох сиреневых кустов и чье-то глухое и надсадное рыдание.

Небо над головой, несмотря на полдень, потемнело, налилось чернильной влагой и грозило обрушиться на все живое и затопить мир.