Безбашенный всадник - Серегин Михаил Георгиевич

– Типун вам на язык! – взорвалась я, мысленно проклиная себя, дурищу доверчивую, на все корки за то, что тянула время.

Я снова набрала номер мужа, но с тем же результатом и, чуть не расплакавшись, застонала, представляя себе самую ужасную из всех возможных картин.

– Чего стоим-то? – сказал первый санитар. – Надо идти тело искать! А может, и жив еще? – добавил он, явно чтобы утешить меня.

Этого я вынести уже не смогла и разрыдалась.

– Доигрался Сашка! – раздался тут из-за забора язвительный голос Куркуля – оказывается, он все это время стоял и слушал. – Тоже мне, защитник униженных и оскорбленных нашелся! Вот и дозащищался на свою голову! И теперь уже тебе отдуваться придется за то, что ты преступника упустил и даже наручники на него не надел, хотя я тебе и советовал! – язвительно сказал он участковому и тут же напустился на него: – Чего ворон ловишь? Народ собирать надо и идти Сашку искать! Может, и вправду еще жив! Жалко же дурака!

Сплюнув с досады на землю, он отправился по соседям, и довольно скоро около нашей калитки стояло уже человек десять, готовых отправиться на поиски. Я посмотрела на них, как на ангелов-избавителей, и только что не молилась.

– Хотел еще Максимку позвать, да его дома нет, – сказал Куркуль, поправляя на плече свою двустволку, и скомандовал: – Ну, пошли!

– Мы тоже пойдем, – заявил второй санитар. – Уж очень хочется на живого террориста посмотреть.

– Да и я с вами, – предложил врач. – Специальность у меня, конечно, не та, но первую помощь оказать смогу. – И велел санитару: – Чемоданчик из машины достань! Вполне может пригодиться!

– Спрятаться он мог только в лесу, больше негде, – уверенно сказал Афонин. – Туда и пойдем!

И вот наша поисковая группа: участковый, врач с санитарами, добровольцы из числа дачников и я – забилась в медицинскую «Газель» и, только что не сидя голова на голове, поехала к опушке. Высадившись там, мы вместе с присоединившимся к нам и захватившим на всякий случай монтировку водителем выстроились цепью и стали прочесывать лес, чтобы найти, как я отчаянно надеялась, моего еще живого мужа и, если повезет, Камаля, которого я мысленно поклялась убить собственными руками, а там пусть меня судит, кто и как хочет. По дороге я то и дело набирала номер мужа, но с прежним неутешительным результатом – он не отвечал. Чем больше я звонила, тем в большее отчаянье приходила – ведь если бы он был сначала без сознания, то за это время вполне мог прийти в себя, а значит, обязательно услышал бы звонки и отозвался – не так уж много сил надо, чтобы кнопку нажать. Вот и получалось, что раз он не отвечает, то погиб. Настроение у меня было самое подавленное, и я шла, глотая слезы. Рассуждения шедшего слева от меня мента мне тоже бодрости не добавляли.

– Вот она, мягкотелость, до чего доводит! Интеллигенты паршивые! Думаете, я не заметил, как вы с мужем сочувственно на этого проходимца смотрели? Все я заметил! – бурчал он так, чтобы я слышала. – И муж ваш действительно защищал этого субчика! Да и вы туда же – не нападал он на вас, видите ли! А на деле вон что вышло! Так что нечего слезы лить! Сами во всем виноваты!

– Между прочим, это вы на него наручники не надели! – взъярившись, крикнула ему я. – И сделали вы это в пику Виктору Петровичу, который вас этим попрекнул! Это вы Афонину свой характер показывали, а пострадал мой муж! И не надейтесь, что я буду молчать! Я до Верховного суда дойду, если понадобится, но вы за свою преступную халатность и непрофессионализм ответите!

– А некоторые еще пеняли мне, что я промахнулся! – услышав нашу перепалку, заявил менту Афонин.

Неизвестно, что ответил бы на это участковый, но тут раздался чей-то вопль:

– Вижу! Мужик какой-то от нас бежит!

– В лохмотьях? – крикнула я.

– А черт его знает? Темно ведь уже! – раздался ответ.

И действительно, за то время, что мы собирались, доехали до леса и начали его прочесывать, уже стемнело, и видимость была паршивая. Мы рванули напрямик на голос, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветки деревьев и спотыкаясь о коварно подставлявшие нам ножку корни.

– Нечего толпой валить! – кричал на бегу Афонин. – Строй не ломайте! Загоняйте его с боков!

Лично я неслась как полоумная, с единственным желанием вцепиться Камалю – а кто же это еще мог быть? – в глаза, и шиш потом его кто-нибудь от меня оторвал бы, а в душе у меня бушевали такие кровожадные страсти, о которых я никогда в жизни даже не подозревала. Вот такая я, оказывается, страшная особа! Увидев впереди между деревьями какую-то фигуру, я прибавила ходу, чтобы наброситься на мерзавца сзади, но меня опередил один из санитаров, тот самый, который так хотел увидеть живого террориста, и, прыгнув на беглеца сбоку, с профессиональной сноровкой заломил ему руки за спину.