Дикая Лиза - Мельникова Ирина

Наконец она решилась остановиться на некоторое время, чтобы отдохнуть и пообедать, а для этого требовалось наловить рыбы. Усадив Диму на куртку подальше от воды, Лиза обложила его крупными камнями, чтобы он не смог выбраться на берег. Занявшись с помощью «Коляна» изготовлением удочки и рыболовной снасти, она то и дело посматривала в сторону Димы. Малыш довольно шустро ползал и сам уже поднимался на ноги, но пока не ходил. Но она чувствовала, что скоро этот момент наступит, и очень хотела увидеть первый самостоятельный шажок своего сына.

Рыбная ловля захватила ее. Рыба шла на крючок одна за другой, и Лиза уже подумывала, что надо остановиться, еще пяток рыбин и будет достаточно! Ей понадобилось всего десять минут, чтобы выполнить заданный себе урок. Все это время она не смотрела на сына, довольная тем, что он не плачет, видно, занимается игрушками — большими кедровыми шишками, которые она подобрала сегодня утром.

В конце концов, она оглянулась и смерила взглядом приличную кучку, которую составляла ее добыча, и чуть не подавилась воздухом от неожиданности. Дима странным образом выбрался из-за воздвигнутого ею бастиона и сидел рядом с рыбой, пытаясь ухватить одну из них за голову. Заметив, что мать смотрит на него, малыш заулыбался и произнес довольно отчетливо: «Мама!», затем поднялся, упираясь руками в землю, встал на четвереньки, а после выпрямился во весь рост и абсолютно неожиданно, но уверенно направился в ее сторону.

— Дима! — закричала Лиза и бросилась навстречу, расставив руки. — Упадешь!

Но малыш засмеялся и почти побежал, слегка расставив руки и покачиваясь на еще слабых ножках.

— А-ах! — выдохнула испуганно Лиза и подхватила Диму в тот момент, когда он чуть не упал, споткнувшись о крупный голыш на берегу. — Пошел! Пошел! — Приговаривала она, задыхаясь и плача от радости. Лиза давно забыла о том, что существуют такие веселые события как праздники, и сейчас испытывала неподдельное счастье оттого, что сынишка подарил ей это удовольствие. Ведь для матери любая, даже маленькая удача ее ребенка — настоящий праздник. Но Дима не разделял ее чувств. Он хныкал, вертелся на ее руках и тянулся вниз: ему не терпелось закрепить успех. Тогда Лиза опустилась на колени и поставила сына на землю.

И Дима пошел. Не обращая на мать внимания, он опять потянулся к рыбе и упал на руки. Тут же поднялся и снова двинулся вперед, уже более уверенно переставляя ножки. А Лиза стояла на коленях и следила за ним, улыбаясь сквозь слезы. Сейчас ей, как никогда за последние дни, было горько и обидно, что рядом нет Олега…

Новый звук перекрыл шум водного потока, но она не обратила на него внимания. Поглощенная созерцанием сына, делающего свои первые шаги, она забыла об опасности. И поняла свою оплошность только тогда, когда моторная лодка выскочила из-за поворота реки. Правда, Лизе понадобились считанные секунды, чтобы подхватить на руки сына, кукан с рыбой, удочку, и нырнуть в густые заросли. Она притаилась в кустах, надеясь, что с лодки ее не заметили.

А та, заложив крутой вираж, подходила к берегу. Прижав к себе головку сына, и шепотом его, успокаивая, Лиза настороженно следила за маневрами лодками. На ее борту находились два человека. Одетые в теплые куртки и почти одинаковые вязаные шапочки они по виду почти ничем не отличались друг от друга, и все же Лиза поняла, что это мужчина и женщина.

Сидящий на корме мужчина заглушил мотор, и лодка уткнулась носом в берег. Спрыгнув прямо в воду и подтянув высокие, доходившие ему до паха резиновые сапоги, мужчина что-то весело прокричал и, ухватившись за цепь на носу лодки, вытянул ее на берег. Затем подал руку поднявшейся с сидения женщине, но не дал ей ступить в воду, поднял на руки и перенес на берег. Прижав ее к себе, он крутанулся вокруг оси, женщина взвизгнула, а мужчина повалился на землю, подмял ее под себя и принялся покрывать поцелуями ее лицо. Женщина неуклюже барахталась под ним, ругалась, но беззлобно, судя по всему, ей даже нравилось, что ей не позволяют подняться.

— Танька! Ну, Танька! — тянул мужчина, хватая ее за руки.

А она увертывалась и покрикивала на него с притворной сердитостью:

— Осатанел, зараза! Отпусти, кому сказала!

Наконец, они перестали возиться. Женщина села и принялась поправлять густые черные волосы, вылезшие из-под шапочки, затем стала отряхивать песок с телогрейки, продолжая ворчать на мужчину, который улегся рядом на живот и, опершись на локти, смотрел на нее веселыми, влюбленными глазами.

— Танька! — опять затянул он. — Мы зачем приехали? Побойся Бога!

— Отстань! — сказала женщина решительно. — Сначала пообедаем!

— Ага! Пообедаем! — произнес мужчина обиженно. — Я и дома пообедаю! А тут, гляди, дождь пойдет или снег!

— Какой снег? — женщина подняла лицо к небу. — Ни одного облачка!

Но в этот момент мужчина изловчился, ухватил ее за плечи и повалил на спину.

— Лешка! Дьявол! — запричитала женщина. — Ненасытный! Третий раз за день!

— Так сколько раз я тебя вижу? — вопрошал мужчина и тянул с нее телогрейку. — То бабка твоя мешает, то Мишка… Он точно пес цепной тебя стережет!

— Можно подумать твоя Нинка за тобой не следит, — ворчливо заметила Танька и, приподнявшись, помогла мужчине снять с себя телогрейку и расстегнуть толстую вязаную кофту.

Мужчина отвалился от нее и потянул с ног сапоги.

— Танька, — проговорил он, задыхаясь, — ты пошто такая сладкая, просто терпежу нет?

— Конфет много ем, — пояснила та охотно, — а твоя грымза на всем экономит, потому и доходяга, кожа да кости!

— Работа у нее такая, в библиотеке. От книг никакого навара, не то, что в твоей столовой!

— Да, ты тоже не исхудал! — засмеялась женщина и потянула через голову пеструю трикотажную майку. Оставшись в одном бюстгальтере, она зябко повела плечами. — Под спину что-нибудь подложи, а то вернусь вся в синяках, что Мишка подумает?

Мужчина вскочил на ноги, и в одних толстых пуховых носках побежал к лодке. Вытащил из нее старенькое, скатанное валиком ватное одеяло и бегом вернулся обратно.

Они вновь принялись возиться, теперь уже на одеяле, но Лизу это не занимало. Она успела переместиться ближе к лодке и разглядела в ней туго набитый рюкзак, ружье в брезентовом чехле и весла, которые лежали под сидениями на самом дне.

Любовная сцена на берегу достигла своего апогея, когда Лиза выскочила на берег и бросилась к лодке. Она успела посадить в нее сынишку, забросить оружие и попыталось столкнуть нос лодки с берега. И тут женщина заметила ее и заорала не своим голосом:

— Лешка! Лодка!

Мужик скатился с нее и вскочил на ноги, сияя белыми ягодицами. Штанов он не снимал, только слегка приспустил их, расстегнув ширинку, поэтому запутался в штанинах и, яростно матерясь, повалился на гальку. Лиза сдернула с плеча автомат. Но полуголая Танька бросилась на нее, как тигрица, истошно визжа и матерясь. Лиза подставила ей подножку, да еще толкнула в грудь ладонью. Танька повалилась на камни, ударилась спиной и закричала от боли, но тут подскочил наконец-то справившийся со штанами мужик. Он оказался здоровенным, ростом под два метра детиной, широкое лицо которого побагровело от бешенства. Подхватив с земли обломок сухой ветки, он с ревом кинулся на Лизу.

Даже вид наведенного на него автомата не остановил его. Но Лиза и здесь увернулась, и заехала прикладом ему по ребрам. Мужик подломился в коленях и упал лицом в камни. Танька завопила не своим голосом и поползла к нему на четвереньках, подвывая от страха.

Но Лиза этого уже не видела. Оттолкнув лодку от берега, она заскочила в нее и бросилась к мотору. К счастью, он еще не остыл и завелся почти моментально. Несколько мгновений спустя, подняв высокую волну, которая, выбросившись на берег, омыла брошенные на камнях резиновые сапоги и телогрейку, лодка ушла за поворот. А на берегу осталась потрясенная набегом парочка. Мужчина с ошарашенным видом крутил головой и тряс ею, как купальщик, которому в уши попала вода, а женщина сидела рядом и тихо подвывала, прикрывая полную грудь сцепленными крест-накрест руками.

Лиза сама никогда не ходила на моторной лодке, видела только, как с ней управлялся Воронин, и сейчас молила Бога об одном, чтобы не выскочил неожиданно топляк или не появилась коса, — от них на большой скорости, с которой неслась лодка, она не сумела бы отвернуть. Спасало ее пока и то обстоятельство, что река была полноводной и широкой, и повороты у нее были плавные, не захламленные плавником и камнями. Диму она посадила между ног и сжимала его коленями, чтобы он не мог освободиться и выпасть за борт. Ведь она не успеет даже прийти ему на помощь: в доли секунды лодка умчит ее на несколько десятков метров вперед…

Угрюмые, поросшие темным хвойным лесом сопки постепенно перешли в пологие, заросшие редким лиственным лесом холмы. На их склонах паслись коровы и овцы, а вскоре по левому берегу разбежались крепкие пятистенки таежной деревни. Лиза заметила с десяток лодок у самодельного причала, спустившееся к воде стадо, ребятишек, бегавших по гальке наперегонки с большим черным псом, несколько взрослых мужчин, которые, заметив ее лодку, засуетились на берегу и принялись ожесточенно жестикулировать, махать руками в том направлении, куда двигалась лодка, и, кажется, что-то кричать. Это Лиза определила по их широко открытым ртам. Более всего, она боялась, что по лодке откроют стрельбу, поэтому почти сползла с сидения, чтобы прикрыть собой Диму.