Платиновая леди - Данилова Анна

– В том-то и дело, что ничего, – вздохнул он. – Совершенно ничего не случилось. Женя – идеальная жена, мать, не к чему придраться… Но я не хочу идти домой… Ты же… знаешь… – Он готов был зажмуриться от стыда, потому что понимал, что Таня сейчас думает о них с Земцовой, о том, что зря он на что-то надеется, что у них нет будущего и что он, скорее всего, потеряется в этой жизни, если не забудет ее.

– Напиши ей, расскажи о своих чувствах, попроси ее приехать, пусть она сделает для тебя праздник…

– Бескровная, ты соображаешь, что говоришь? У тебя не только крови, но и мозгов нет. Зачем ей сюда приезжать? – разозлился он. – У нее там – особняк с садом, деньги, француз, мать его… Что могу ей дать я, сыщик без будущего, который не может с первой же минуты расследования угадать имя убийцы?

– Дурак ты, Шубин. При чем здесь крымовские прозорливость и интуиция? Ей ведь мужчина нужен, верный, ласковый…

– У нее уже есть такой, Патриком звать. К тому же мы пробовали с ней жить вместе – ничего не получилось. Она думала о Крымове, а спала со мной. Это еще хуже.

– Знаешь, я, наверное, Виталию позвоню. А то кружусь здесь с вами, а у меня у самой, глядишь, вся личная жизнь развалится… – Она набрала номер Минкина. – Виталий? Ты еще не передумал жениться на мне? Вот и хорошо… Платье я уже присмотрела… Что? Не поняла… почему именно в Москве? Ладно. В девять, не раньше. Жду тебя с тортом – все обсудим. – Она отключила телефон. – Представляешь, он считает, что платье нужно покупать только в Москве. И кто мне об этом говорит? Скупой рыцарь Минкин. Он, человек, считающий каждую копейку? Вот что, Шубин, делает с людьми это порочное чувство, которое в народе принято называть любовью…

Таня заметно повеселела.

– Что-то ты совсем раскис… Надо тебя хорошенько встряхнуть. Подожди… Кажется, я придумала. Мы можем прямо сейчас поехать ко мне, раз ты не хочешь к себе, и позвонить в Париж, Земцовой. Ну, как тебе эта идея?

– Нет, мы отправимся сейчас к матери Дины, побеседуем с ней, а потом поедем в морг…

Он очень надеялся, что разговор с несчастной женщиной, потерявшей дочь, подействует на него отрезвляюще и заставит призадуматься о том, что он намеревается сделать. Уход из семьи – не бегство ли это от себя? Саня будет расти без отца, как и многие другие мальчишки… При мысли о сыне ему становилось и вовсе дурно. Как же быть, чтобы и сына сохранить, и Женю не видеть? И с чего все это началось? С приезда Земцовой? Откуда это чувство к жене? Таня не может его понять хотя бы потому, что у нее нет детей. Вот Земцова никогда не бросила бы свою Машку. Но она – женщина, ей многое позволено. Крымов вот тоже без дочери остался…

Шубин с Таней, сытые и согревшиеся, вышли из ресторана. Через несколько минут машина Тани покатила по сырым и холодным улицам Саратова, замелькали освещенные витрины и вывески магазинов, прохожие, прячущиеся под зонтами, безучастные ко всему светофоры…

…Дверь им открыла высокая, интеллигентного вида женщина лет сорока, с черной газовой косынкой на волосах. Покрасневшие глаза, впалые щеки, распухший нос… Видно было, что она не спала и много плакала. Черное шерстяное платье плотно облегало ее стройную фигуру. Ее звали Мартой. Таня, откровенно разглядывая ее, отметила про себя, что она очень молодо выглядит, учитывая, что ее дочери двадцать три года. Шубин объяснил Марте, кто они и откуда. Марта проводила их в большую комнату, предложила сесть за накрытый темной узорчатой скатертью круглый стол. В квартире она была одна.

– Я знаю, вас нанял Андрюша Соболев. Он – хороший человек. Но ситуация, в которой оказалась моя дочь, очень сложная. Со стороны может показаться, что она изменяла Ступину, но на самом деле он все знал, и здесь не было никакого обмана. В последнее время они оставались просто друзьями. Им надо было развестись, а она все тянула. Может, думала, что он одумается и изменит свой образ жизни, ну, посудите сами, его же практически никогда не было дома. Дина – молодая красивая женщина, ей нужны внимание, любовь, ласка… А вместо этого она оказалась словно в тюрьме.

– Почему в тюрьме? – спросил Игорь. – Насколько нам известно, ваша дочь довольно свободно перемещалась в пространстве, муж ни в чем ее не ограничивал, или я не прав?

– В этом смысле да. Она могла пойти куда угодно, но ведь она была замужней женщиной, несвободной…

– Правильно, вот именно замужней. Тогда почему же она, прикрываясь тем, что вы больны, встречалась с другим мужчиной, изменяя Ступину? – Эти слова принадлежали уже Тане Бескровной. – Я понимаю, конечно, что Дины больше нет, что о ней положено говорить только хорошее, но все же… Вы можете сейчас объективно взглянуть на ситуацию, которую создала ваша дочь? Она, будучи, я повторю, замужем, стала любовницей лучшего друга своего мужа. Как вы думаете, Николай мог ее за это убить?