Херувим (Том 2) - Дашкова Полина

- Сережа!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Ярчайший свет ударил в глаза, и Анжеле показалось, что все вокруг залито огнем, воздух в комнате густой, красный, ничего не видно и нечем дышать. Не открывая глаз, она потянула одеяло, чтобы накрыться с головой, но тут же оказалась вообще без одеяла, его сдернули.

- Все, хорош дрыхнуть! - прозвучал над ней знакомый, почти родной голос.

Она отвернулась от света и только тогда решилась разлепить веки. Над ней стояла Милка, единственная ее близкая подруга, которая жила у нее и вела хозяйство.

- С ума сошла? Что случилось? Который час?

- Четыре утра. Вставай, одевайся, быстро!

- Зачем? Я спать хочу! - захныкала Анжела и потянула на себя одеяло, но Милка крепко держала его в руках.

- Давай, давай, просыпайся, надо срочно ехать в больницу.

- В какую больницу? Совсем офигела?

Анжела привыкла к яркому свету и смогла разглядеть Милку. Она стояла, полностью одетая, причесанная и бледная до синевы. Глаза ее тревожно бегали.

- Швы у тебя разошлись, дура! - сообщила Милка, отбросила одеяло, подняла Анжелу легко, как ребенка, и поставила ее перед большим трельяжем. - Вот, полюбуйся. Хорошо, я заглянула к тебе, увидела.

Анжела тихо вскрикнула. Повязка была красной. Вишневые пятна проступали сквозь бинты. Она схватилась за лицо и тихо, жалобно застонала:

- Ой, мамочки, это же кровь! Ну почему, почему? За что?

- Кончай скулить, - скомандовала Милка, - да не снимай ты кофту пижамную, и так сойдет. В больницу едем, не на тусовку. Штаны только переодень, и что-нибудь сверху накинь. Давай, шевелись, машина уже ждет.

- Какая машина?

- Я такси вызвала, все, кончай болтать.

- Погоди, надо позвонить моему врачу, Господи, ужас какой, четыре утра... Дай телефон!

- Некогда, из машины позвонишь, - Милка кинула ей джинсы и огромную вязаную кофту.

Анжела покорно оделась, то и дело косясь на зеркало.

- Странно, мне совсем не больно, -пробормотала она, когда они входили в лифт, - погоди, ты телефон взяла?

- Взяла, все взяла, не волнуйся,-Милка похлопала по своей объемной сумке.

- Совершенно не больно, вообще ничего не чувствую, - растерянно повторила Анжела.

- Еще бы, - усмехнулась Милка, - ты же выпила две таблетки тазепама и две седуксена.

- А, ну да... конечно...

Анжела отчетливо вспомнила, как всего пару часов назад не могла уснуть, ее мучил зуд под повязкой и всякие кошмарные мысли. Она вышла на кухню. Милка сидела там, курила и читала какой-то любовный роман. Анжела пожаловалась ей на бессонницу, и верная подруга достала из аптечки таблетки, налила соку, чтобы запить.

Прямо у подъезда стоял скромный голубенький "жигуль".

- Долго собираетесь, девушка, минута простоя три рубля, - ехидно заметил шофер.

- Не боись, заплатим, сколько скажешь! -- успокоила его Милка и втолкнула Анжелу на заднее сиденье, прикрывая ей голову ладонью, как это делают американские полицейские, усаживая в машину арестованных в наручниках.

- Дай телефон, я врачу позвоню, - попросила Анжела, когда "жигуль" сорвался с места.

- Ага, сейчас,- Милка принялась рыться в сумке.

- Девушка,- обратился к Анжеле шофер,- а чего с лицом-то у вас.

- Ничего! - рявкнул в ответ Анжела и повернулась к Милке: - У что ты возишься? Давай быстрей.

- Подожди, надо повязку твою перекисью увлажнить, чтобы не пристала.

Огни проезжающей машины осветили салон, и Анжела увидела у Милки в руках вместо телефона какую-то белую тряпку и маленький аптечный флакон оранжевого стекла. Прежде чем она успела что-либо сообразить, ей в нос ударил резкий запах хлороформа.

За полчаса до этого наружников, дремавших во дворе в машине, разбудил телефонный звонок, прозвучавши в квартире Анжелы Болдянко.

- Да что там такое, блин? - проворчал старший лейтенант ФСБ, потягиваясь и таращась на циферблат. - Ой, елы-палы, половина четвертого утра!

- Алло, слушаю, - осветил в квартире высокий женский голос.

- Людмила Борисовна? Доброе утро, диспетчер такси беспокоит, Машина подъехала"! "Жигули", четверочка, грубого цвета.

- Спасибо, сейчас мы выходим.

- Людмила - это вроде домработница ее, пробормотал сквозь зевоту старший лейтенант, - куда это они собрались на такси в такое время?

- Там "жигуленок" у подъезда, - заметил младший лейтенант, - голубая четверка, с антенной.

- Иди проверь, а я послушаю, что у них за базар, - старший лейтенант закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья, пытаясь уворовать еще хоть минутку сна.

Младший неохотно вылез из машины.

- Влад, ну ты хоть фуражку надень, - не открывая глаз, окликнул его старший.

Они дежурили у дома Анжелы в машине ГИБДД, на обоих была милицейская форма. Их должны были сменить два часа назад, но что-то там не сложилось, смена все не приезжала. У наружников пошла вторая бессонная ночь, а поскольку совершенно ничего интересного не происходило, они расслабились. Им не пришло в голову, что предыдущего звонка, вызова такси, который должен был прозвучать не менее получаса назад, они почему-то не слышали.

Младший вернулся за фуражкой, пересек двор, заглянул в "жигуленок". На водительском месте дремал белобрысый парнишка лет двадцати. Наружник стукнул костяшками пальцев по стеклу. Парень растерянно захлопал белесыми ресницами.

- Младший лейтенант Мельников. Доброе утро.

- Скорей уж спокойной ночи, - кисло улыбнулся водитель.

- Нарушаем? - добродушно поинтересовался лейтенант.

- Вроде нет, - шофер растерянно огляделся, - а чего?

- А того. Стоим в неположенном месте.

- Так это, короче, пассажиров ждем, - парень зевнул во весь рот.

- Ты, что ли, такси? - точно так же зевнув, уточнил наружник.

- Ага, такси.

- Что за фирма?

- "Московский извозчик", короче, это, частная,-он протянул визитку, лейтенант прочитал: "Заказ такси по телефону" - и убрал ее в карман.

- Короче, ясненько, таксист. И куда ж твои пассажиры надумали ехать в такое время? - лейтенант взглянул вверх.

Окно на пятом этаже, седьмое справа, было открыто. Свет не горел. Кисейные шторы шевелились от легкого ветра. Двор и подъезд освещались яркими фонарями. Глядя из света в темноту окна, было трудно что-нибудь разглядеть. На секунду лейтенанту показалось, что за шторами кто-то стоит и смотрит прямо на него. Ничего странного в этом не было. Домработница Людмила могла выглянуть во двор, ей ведь только что позвонили и сообщили, что подъехала машина.

- Да вроде в больницу едут, - услышал он сонный голос шофера.

- Так чего ж они в такое время такси вызвали, а не "скорую"? поинтересовался лейтенант и оторвал взгляд от окна.

- А я откуда знаю? Может, у них что-то такое, короче, не смертельное. Зубы болят или роды.

- Ну ладно. Документы покажи. Парень достал права. Наружник переписал себе в блокнот все, что следовало переписать, и, покачав головой, заметил с усмешкой:

- Фамилия у тебя какая интересная - Дюбель. В школе небось дразнили?

- Нормальная фамилия, - обиженно нахмурился парень, - короче, это, штрафовать будете?

- Пока только предупреждение тебе, Дюбель Артем Васильевич. В устной форме. В следующий раз на пешеходный тротуар не заезжай, - лейтенант вернул права, -и смотри не усни за рулем, таксист.

- Не буду. И за рулем не усну, честное пионерское, - радостно пообещал парень, - короче, это, спасибо!

- На здоровье, - младший лейтенант козырнул и вернулся к своей машине. Старший пил кофе из крышки термоса.

Из приемника звучали голоса:

- Давай, давай, просыпайся, надо срочно ехать в больницу.

-В какую больницу? Совсем офигела?

- Швы у тебя разошлись, дура! Старший допил кофе, налил еще и протянул младшему.

- Бедная девка, это, наверное, хреново, если швы расходятся, - вздохнул младший, когда из приемника раздался жалобный плач Анжелы:

- Ой, мамочки, это же кровь! Ну почему, почему? За что?

* * *

Лицо генерала казалось прозрачным в сиреневом свете прожекторов. Он выглядел не просто больным, а умирающим. Сергею приходилось видеть такие лица у тяжело раненных. Обычно когда кожа приобретала этот странный небесно-голубой оттенок и заострялся нос, человек уже ничего не соображал. Глаза закатывались, изо рта слышались тяжелые хрипы или бессмысленный бред. Но Владимир Марленович крепко держался на ногах, и голова его работала отлично. Он спокойно, толково пытался объяснить жене, кто такой Сергей, и уговаривал ee при шофере ни в коем случае не называть его Сережей,

Шофер заволновался, увидев, что вся троица остановилась посреди летного поля, и решил выйти из машины. Он шел к ним.

- Наташа, это двойник. Ему сделали пластическую операцию, он майор ФСБ, он живет сейчас в квартире Стаса. Ты должна называть его Стасом, ты должна вести себя так, будто он твой сын.

Но Наталья Марковна смотрела на них обоих влажными, счастливыми, совершенно безумными глазами и повторяла:

- Конечно, Володенька, он наш сын, наш Сережа. Я всегда знала...