Хождение по квадрату - Коулмен Рид Фаррел

— Я не знаю, что могла бы для вас сделать, мистер Прейгер. Даже если бы я хотела — а это именно так, — не знаю, как смогла бы… К несчастью, у меня связаны руки.

Я спросил, лечила ли она сама Патрика Малоуни или знает того из здешних психологов, кто мог им заниматься, она снова сослалась на профессиональную этику. Я сказал, что понимаю. Хотя и не рад этому, но понимаю. И поскольку я не знаю, сколько времени доктор может уделить мне, мне следует быстро что-то придумать.

— Вы любите игры, доктор Фрайар?

В ее глазах мелькнул огонек

— Подозреваю, мистер Прейгер, что все психологи любят игры. Игра — это символ того, что мы делаем. Наши клиенты — или пациенты, если хотите, — живут своей жизнью или играют в игру «жизнь» по определенным правилам. Они приходят к нам за помощью, когда игра принимает плохой оборот или причиняет боль, становится бесперспективной, или когда они понимают, что продолжение игры по старым правилам не дает прежних результатов. В принципе, наша задача состоит в том, чтобы помочь нашим клиентам увидеть, что именно им принадлежит право устанавливать правила. Используя множество приемов, мы направляем их или подталкиваем к перестройке основных правил. Часто правила нуждаются в очень небольших изменениях и весьма редко — в полной ревизии.

— И если вы правильно изменяете эти правила, то игра происходит по-другому и дает лучшие результаты.

— Ну, мистер Прейгер, все обстоит не столь прямолинейно. Динамика индивидуальной жизни, как и индивидуальной игры в мяч, уникальна. А для людей, страдающих от серьезных психических расстройств, таких, как шизофрения… — Она замолчала, печально покачав головой — К счастью, символика игры справедлива для большинства студентов, которые приходят сюда. Но вы предложили игру…

— Это игра в юристов, — сказал я, — а поскольку их правила конфиденциальности не слишком отличаются от ваших, думаю, мы могли бы сыграть успешно. Это игра в предположения.

— Да, мистер Прейгер, я играю в нее на каждой вечеринке в честь дня рождения детей и на коктейлях, где я бываю, с другими гостями, непсихологами. Но в этом случае я…

— Доктор, доктор! — Я поднял ладони вверх, как регулировщик. — Честно и открыто я готов поклясться, что это не имеет никакого отношения к Нэнси Ластиг. Никакого, даже косвенного. Поэтому выслушайте меня, пожалуйста.

— Я вас слушаю.

— Для удобства рассуждения предположим, что я вошел в коридор и заглянул в приоткрытую дверь комнаты. И в эту щель я увидел…

Не называя имени, я описал ей странное поведение Патрика Малоуни, его хождение задом наперед по квадрату и его ритуалы с одеванием, как мне описал их Дуби. Лицо доктора Фрайар сохраняло бесстрастное выражение все время, пока она делала какие-то пометки в блокноте. Дальше я подробно описал впечатление, которое сложилось у меня о Патрике: его непреклонность, отчужденность, непроницаемость и, казалось бы, несовместимая со всем этим жажда одобрения.

— Это, разумеется, гипотетическое построение, — сказала она, когда я закончил, хотя бесстрастное выражение ее лица сменилось явным недоверием.

— Разумеется.

— И что я, по-вашему, должна делать с этой информацией, мистер Прейгер?

— Ну ладно, доктор, дайте мне шанс, — взмолился я. — Вы издеваетесь, хотите провести меня по горячим углям? Вы знаете, зачем я здесь. Куда-то исчез юноша. Может, он мертв, может, продает розы влюбленным. Я не знаю. Возможно, знай я его лучше, он бы не слишком мне понравился Предположим, может быть, мне не нравится его семья, но… — Я замолчал, поняв, что повысил голос. — Извините.

— Ничего, мистер Прейгер. Этот гипотетический образ вас раздражает, не правда ли?

— Думаю, да.

— Это та самая уникальная динамика, о которой я говорила, — сказала она с успокаивающей улыбкой, — вам здорово повезло, что я не очень спешу; следующее занятие у меня в другом корпусе, поэтому я потаскаю за вас каштаны из огня. Итак, посмотрим, что я могу сказать о вашем гипотетическом построении.

— Это было бы замечательно. К тому же я оставил свой асбестовый костюм дома.

— Ваш гипотетический образ, по-видимому, страдает от навязчиво-неудержимого невроза. Я могла бы прочитать многочасовой курс на эту тему, но, — она поглядела на часы, — посмотрим, что я смогу сделать. Эта болезнь состоит из двух компонентов: навязчивые мысли и неудержимое поведение — первое чаще всего, но необязательно, приводит ко второму. Навязчивые мысли имеют свойство вызывать беспокойство. Самый распространенный пример — это случай человека, одержимого страхом заразиться, подхватить микробы или бактерии. До чего он дотрагивался? Кто до него дотрагивался до этого же? Какие болезни эти микробы вызывают? Значит, если у вас такие навязчивые мысли и они вызывают у вас непреодолимое беспокойство, что вы должны делать?