Замороченные - Кларк Кэрол Хиггинс

— Это снова я, — сквозь помехи и скрежет прошипело в трубке. — У вас с собой рентгеновские снимки?

Нет, откуда им взяться, ты, дура набитая, чуть не заорала Анна. Какого черта нам понадобилось бы тащить их в Ирландию? Но она вежливо процедила:

— К сожалению, нет.

— Какая жалость. А рентгеновский аппарат доктора Шарки как на грех сломался. Приезжайте, но будьте готовы к тому, что придется немного подождать. Сейчас к нему вот-вот подъедет пациент, который не посещал стоматолога уже двадцать лет, пока на прошлой неделе не почтил нас своим визитом. — Она невесело рассмеялась. — Представляете, он ни разу в жизни не прочищал зубы ниткой. А уж если у кого начинается воспаление десен, тогда все, плохи его дела. До самого сердца может дойти.

Звучит не очень-то обнадеживающе, подумала Анна, но отступать было некуда. Бобби не успокоится, пока ему не поставят новую коронку.

— Спасибо, — сказала она. — Мы подъедем к вам через час.

Натянув джинсы и свитеры, они схватили куртки-штормовки — ирландский эквивалент плаща-дождевика — и, заперев дом, подошли к машине.

— Будет лучше, если сегодня поведешь ты, — проскулил Бобби. От холодного ветра зуб у него опять разболелся. — Так дергает, что просто голова раскалывается.

Вся радость от того, что им удалось насолить Джеку Рейли, испортив ему медовый месяц, разом испарилась из-за какого-то несчастного микроскопического камешка, чудом попавшего в оладью с голубикой.

— Не переживай, — успокоила его Анна. — Тебе поставят новую коронку, и все будет хорошо. — По крайней мере, я на это надеюсь, мысленно прибавила она. Главное — не падать духом. — Знаешь, а ты выглядишь совсем по-другому. Представь, что это новый камуфляж — беззубый идет на дело… — пошутила она.

— Не смешно, — оборвал ее Бобби. Он забрался в машину, откинул сиденье и закрыл глаза.

Можешь дуться, сколько душе угодно, решила Анна. А я пока немного отдохну от твоего нытья. Она включила радиостанцию, транслировавшую джаз. Примерно через три четверти часа, вооруженная указаниями, полученными в приемной, она повернула на улицу, где располагалась клиника доктора Шарки. Сердце у нее упало. Судя по виду обшарпанных однотипных лачуг, его бизнес был далек от процветания. Если уж у него и были именитые пациенты, то они явно не нуждались в отдельном входе, поскольку ни одному папарацци в мире не пришло бы в голову подкарауливать их в этой глухомани — настолько унылой и заброшенной выглядела эта жалкая улочка. Анна сразу же заметила нужный дом: на дверной табличке была указана фамилия, а чуть пониже красовалась улыбающаяся пунцовая рожица и название клиники: «Белоснежная улыбка». Анна припарковалась у входа.

— Куда это нас, к черту, занесло? — испуганно воскликнул Бобби, открыв глаза. — Это совсем не похоже на Голуэй.

— А я и не говорила, что его клиника в Голуэе, — уклончиво ответила Анна, стараясь сохранять оптимизм. — Мы в окрестностях Голуэя.

— Но эта халупа смахивает на дом зубного врача, к которому меня отвела мама, когда мне было лет шесть! Мама тогда сказала, что ему надо не зубы лечить, а сваи заколачивать! А у доктора Фэйвормана в Лос-Анджелесе такая уютная шикарная клиника… — Бобби начал впадать в панику.

— Ты разве не слышал, скольких зубных врачей я обзвонила, прежде чем нашла того, кто был готов принять тебя прямо сегодня? К тому же тебе ведь не надо пломбировать каналы или выдирать зуб. Он просто поставит временную коронку. Неужели это так больно?

— Еще как!

— Если тут у нас ничего не выйдет, мы найдем другого зубного врача. Поедем в Дублин, если уж на то пошло.

Вход в клинику располагался с боковой стороны дома. Пройдя по дорожке, выложенной старыми потрескавшимися плитами, они позвонили и, следуя указанным на двери инструкциям, прошли прямо внутрь. Крошечная приемная с тремя громоздкими вельветовыми креслами кроваво-апельсинного цвета, полом, покрытым старым потрескавшимся линолеумом, и стенами, обшитыми мрачными, тускло-коричневыми панелями, наводила страх. А от пронзительного воя бормашины по коже пробегал мороз.

Бобби сразу же повернулся, чтобы дать стрекача, но Анна цепко схватила его за руку.

— Я хочу домой, — захныкал он. — Здесь даже пахнет так же, как в кабинете того врача, о котором я тебе рассказал.

— Все будет отлично, — успокаивала его Анна.

За кустарной, грубо сколоченной конторкой восседала сухонькая, похожая на птичку старушка лет восьмидесяти. Она не обратила на посетителей никакого внимания, поскольку была страшно занята: самозабвенно пялилась в телевизор, по которому передавали какое-то многосерийное «мыло», и при этом, энергично орудуя ложкой, поглощала из жестяной банки странную, неопределенного вида кашицу. Анна подошла поближе и с решительным видом шлепнула свою сумочку на полочку, установленную над конторкой, на которую, по всей вероятности, пациенты выкладывали денежки за то, чтобы их помучили. Так называемая «администраторша» и бровью не повела. На экране тем временем разгорались нешуточные страсти: две роскошные девицы начали орать друг на друга, очевидно, не поделив какого-то парня. Одна вознамерилась ударить другую по щеке, но промахнулась, и спустя две секунды они уже вцепились друг другу в волосы и покатились по полу, царапаясь и визжа. На самом пике этой драмы сериал прервали на рекламную паузу. «Мыло» — оно и в Африке «мыло», подумала Анна.