Запасной выход - Малышева Анна

– Может быть, я и дурочка, – пытаясь сдерживаться, произнесла я. – Только не сумасшедшая. Пока еще. И врать милиции не собираюсь. И вообще… Какого черта ты меня просишь об этом?! Ты-то какое отношение имеешь к убийству?!

Женя поджал губы – я видела, что они у него подрагивают. Он тоже был на пределе.

– Никакого отношения, – ответил он. – Успокойся, я не убивал его. И не знал, что его убили. Ты же сама это поняла, когда позвонила мне в магазин.

В самом деле, тогда его реакция была вполне убедительна. Он впервые услышал о смерти Ивана. Однако… Он ведь мог и сыграть это удивление! Последняя мысль напугала меня еще больше. Если он столько врет, значит, у него есть веские причины… Господи, что он натворил?!

– Просто я навел кое-какие справки, – говорил Женя, гоняя по столу пустую рюмку. Вряд ли он сознавал, что делает это, потому что взгляд у него был абсолютно отсутствующий. – Иван вляпался в очень неприятную историю. Не знаю, рассказал он тебе или нет…

– Нет, – не выдержала я. – Мы говорили только о музыке.

– Но может, он тебе сказал, куда собирается ехать после того, как отвезет тебя домой? Он ведь сказал?

– Нет! Ничего он мне не говорил!

Женя внимательно посмотрел на меня:

– Точно?

– Да что ты прицепился?! Точно! Сказал, что ему нужно кое-куда заехать, и в самом деле уехал!

– Оно и к лучшему, – с видимым облегчением ответил Женя. – Чем меньше ты знаешь, тем спокойнее будешь жить. Так вот, я очень боюсь, что кто-то может подумать, что Иван рассказал тебе нечто важное, не касающееся музыки, разумеется. И в первую очередь опасаться в этом случае нужно будет не милиции. А совсем других людей.

Я присела за стол, поймала его руку. Пальцы все еще были ледяные. Я не знала, верить ему или нет. И кому вообще можно верить? Я понимала одно – он ужасно нервничает. Когда он в таком состоянии, у него руки всегда, как у покойника.

– Но как же я могу переменить показания? – мягко спросила я.

– Никаких показаний ты пока не давала, верно?

– Да, но… Подружка Ивана, Ксения, знает, что он подвез меня до дома. Я же сама ей это рассказала!

– Не важно, – бросил он с какой-то непостижимой небрежностью. – Она может болтать что угодно, а ты не подтверждай. Что она скажет в другой раз? Что это ты убила Ивана? Все отрицай. Никто ничего не докажет. И не общайся с нею больше. Я знаю ее, она всегда была слегка не в себе!

– Но Шура видела, как я выходила из его машины! – воскликнула я.

– Она не скажет. То есть скажет, что это было такси, – поправился он. – Это на случай, если кто-то из соседей видел, как ты подъехала на машине. А такси это было или нет – уже никто не вспомнит. Если будут спрашивать тебя о том вечере, говори, что никакого Ивана не видела, даже не знаешь, как он выглядел. Он ушел из студии задолго до того, как туда явилась ты. Так что никто ничего не докажет.

Я выпустила его пальцы, неподвижные, как у манекена. Наклонилась через стол, заглядывая ему в лицо. Жене все-таки пришлось встретиться со мной взглядом. Сперва он смотрел прямо, но потом не выдержал, и его глаза забегали, а потом он отвернулся.

– Так вот зачем ты ездил к своим? – спросила я. – Проинструктировать Шурочку?

Женя не ответил. Он зажег сигарету, встал и ушел в комнату. А я осталась на кухне. Чувствовала я себя ужасно. Если допустить, что он сказал правду и мои показания могут мне повредить… Тогда мне придется противоречить Ксении. Разве я решусь на такое?! Помимо позора, долгих разбирательств, я еще навлеку на себя подозрения. И еще… Ксении и так уже хватило потрясений. А тут еще я заявлю, что никогда не встречалась с Иваном. Как я буду после этого выглядеть в ее глазах? Хорошо, если просто трусихой, которая хочет поменьше общаться с милицией. Но скорее всего, я буду похожа на преступницу. Или сообщницу.

Я вошла в комнату и увидела, что Женя вытащил из-под шкафа дорожную сумку и складывает туда свои вещи. Подставка с дисками уже опустела. Он забрал почти все, оставив на местах дисков пять или шесть.

– Значит, едешь кататься на лыжах? – спросила я, останавливаясь над ним. Женя поднял голову:

– Как у тебя с деньгами?

– Мне хватит.

Я твердо решила ничего у него не брать. Еще не хватало, чтобы мне платили отступного! Но он достал из внутреннего кармана куртки несколько сложенных купюр. Пятисотрублевых.

– А «зеленых» ты еще не срубил на своей новой работе? – спросила я, не прикасаясь к деньгам.

– Если повезет, будут и «зеленые», – пообещал он, снова принимаясь складывать вещи. Он брал только самое лучшее, а лучшего у него было немало. Женя всегда любил хорошо одеться. Деньги он положил на выступ серванта. Спокойно, не упрашивая меня, не обращая внимания на колкости. Как будто ничего особенного не произошло. Он даже спросил, как я собираюсь провести новогоднюю ночь.