Друзья в верхах - Леон Донна

Брунетти открыл дверь, и трупный запах ударил им в ноздри, пересилив химикаты. Комиссар посмотрел вокруг и увидел, что все окна были открыты (очевидно, полицией), то есть первоначальный вид места преступления был нарушен.

Хотя его ноги наотрез отказывались двигаться вперед, Брунетти шагнул через порог. Остальные столпились за ним. Гостиная была именно такая, как он и ожидал увидеть в студенческой квартире: разбитый диван покрыт куском яркой индийской ткани, переброшенной на спинку и заправленной под сиденье и в подлокотники, чтобы создавалась видимость обивки. У стены стоит длинный стол, на нем — бумаги, книги и апельсин, который уже оброс плесенью. Два стула были заняты книгами и одеждой.

Юноша лежал на полу кухни, растянувшись на спине. Из вены на левой руке, чуть ниже сгиба локтя, еще торчал шприц, убивший его. Правая согнутая рука прикрывала лицо, и Брунетти вспомнил жест своего сына — тот так же вскидывал руку, будто защищаясь, всякий раз, когда понимал, что совершил ошибку или сболтнул какую-нибудь глупость. На столе лежал привычный набор: ложка, свеча и крошечный пластиковый пакетик. Брунетти отвел глаза. Открытое окно кухни выходило на другое окно, закрытое ставнями и жалюзи.

Один из экспертов подошел сзади и посмотрел на юношу:

— Прикрыть его, синьор?

— Нет. Лучше оставьте все как есть, пока его не осмотрит доктор. Кто приедет?

— Гуэррьеро, синьор.

— Не Риццарди?

— Нет, синьор. Сегодня дежурит Гуэррьеро.

Брунетти кивнул и вернулся в гостиную. Резинка натерла ему щеку, поэтому он снял маску и положил ее в карман. Поначалу он чуть было не задохнулся от смрада, но вскоре притерпелся. На кухню вошел второй криминалист с фотокамерой и штативом. Брунетти слушал приглушенные звуки их голосов — они обсуждали, как лучше сделать снимки этой сцены в качестве наглядной части истории о том, как Марко, студент университета, умер со шприцем в вене, дабы сия поучительная история пополнила полицейские архивы Венеции, жемчужины Адриатики. Брунетти подошел к столу юноши и стал разглядывать кипы бумаг и книг, напомнившие ему и тот кавардак, который он сам создавал на своем столе, когда был студентом, и беспорядок, который оставлял каждое утро его сын, уходя в школу.

На внутренней обложке учебника по истории архитектуры Брунетти обнаружил его имя: Марко Ланди. Он медленно просматривал бумаги на столе, иногда останавливаясь, чтобы прочитать абзац или предложение. Как выяснилось, Марко писал работу, в которой исследовались сады четырех вилл восемнадцатого столетия, расположенных между Венецией и Падуей. Брунетти нашел книги и ксерокопии статей о ландшафтной архитектуре и несколько рисунков садов, которые, по-видимому, были сделаны умершим.

Брунетти долго изучал большой рисунок с подробным планом сада и указанием расположения каждого растения и дерева, воспроизведенных в мельчайших деталях. Он даже рассмотрел точное время на огромных солнечных часах слева от фонтана: четыре пятнадцать. Внизу, с правой стороны, позади толстого олеандра были нарисованы два откормленных кролика, с любопытством взирающих на зрителя. Он отложил этот рисунок и взял второй, по-видимому, имевший отношение к другому проекту, потому что на нем был изображен современный дом, выступающий далеко над обрывом. Брунетти внимательно рассмотрел рисунок и снова увидел кроликов: на сей раз они насмешливо выглядывали из-под чего-то, очень похожего на образчик современной скульптуры, установленной на лужайке перед домом.

Он стал изучать остальные рисунки Марко. И на каждом из них обязательно присутствовали кролики, причем иногда их было трудно заметить, так искусно они были спрятаны: на одном — в окне многоквартирного дома, на другом — выглядывали из-за лобового стекла автомобиля, припаркованного возле подъезда. Брунетти задался вопросом, как отнеслись к этим кроликам преподаватели Марко, развлекало это их или раздражало. А потом задумался, почему кролики и почему только два?

Тут он обратил внимание на написанное от руки письмо, лежащее слева от рисунков. На нем не было обратного адреса, только почтовый штемпель какого-то местечка в провинции Тренто. Краска на штемпеле размазалась, и это не позволяло прочесть название города. Он бросил беглый взгляд на последнюю страницу и увидел подпись «Mamma».

Перед тем как начать читать, Брунетти на мгновение обернулся. Письмо содержало обычные семейные новости: Papa занят весенней посадкой, Мария, младшая (как понял Брунетти) сестра Марко, делает успехи в школе, сама она в порядке и надеется, что Марко хорошо учится в университете и у него больше нет проблем.