Гибель веры - Леон Донна

– Может, и так.

Реакция ее оказалась неожиданной и яростной:

– Мне не нужна ваша снисходительность, комиссар! Я рассталась с орденом, но не с мозгами.

Брунетти не стал ни просить прощения, ни продолжать эту неожиданно возникшую теологическую дискуссию. Передвинул какое-то письмо с одной стороны стола на другую, откинулся вместе со стулом и положил ногу на ногу.

– Тогда не поговорить ли нам об этом, а?

– О чем?

– О месте, где свершилось это расставание с орденом.

– О доме престарелых? – уточнила она без нужды.

Он кивнул и спросил:

– О каком именно вы говорили?

– Сан-Леонардо, это за больницей Джустиниани. Орден посылает туда сестер милосердия.

Он заметил, как она сидит: колени плотно сжаты, ступни параллельны друг другу. Девушка не без труда открыла сумку, вынула сложенный листок бумаги, развернула, посмотрела, что там написано, и начала нервно:

– В прошлом году в Сан-Леонардо умерли пять человек. – Нагнувшись вперед, она положила листок перед Брунетти.

Брунетти кинул на него беглый взгляд.

– Вот эти люди?

– Да. Я записала их имена, возраст и от чего они умерли.

Брунетти удостоверился: да, там именно эта информация – названы три женщины и двое мужчин. Он припомнил, что, согласно статистике, женщины живут дольше мужчин, а тут наоборот: мужчины протянули дольше. Одной из женщин было за шестьдесят, двум другим семьдесят с хвостиком. Два человека умерли от сердечных приступов, два – от инсультов, один – от воспаления легких.

– Зачем вы мне дали этот список? – Он поднял на нее глаза.

Казалось бы, она должна была приготовиться к такому вопросу, но ей понадобилось время, чтобы ответить:

– Потому что только вы в состоянии что-нибудь с этим поделать.

Комиссар выждал немного – объяснит, или хоть что-нибудь добавит? Нет, молчит.

– Не совсем понимаю – с чем «с этим».

– У вас есть возможность выяснить, от чего они умерли?

Он помахал листком в воздухе.

– Если здесь указана не та причина?

– Да. Есть ли у вас возможность как-то это выяснить?

Ему и думать не пришлось над ответом – закон об эксгумации не оставляет неясностей.

– Без ордера судьи или запроса семьи – нет.

– О, я понятия не имела. Была… даже не знаю, как сказать… была так долго удалена от мира, что ничего не смыслю в практических делах. – Она мгновение помолчала. – А может, никогда не смыслила.

– Как долго вы состояли в ордене?

– Двенадцать лет – с пятнадцати. – Если от девушки и не укрылось его удивление, то виду она не подала. – Длительное время, конечно.

– Но вы ведь не были изолированы от мира? Вы же учились на сиделку.

– Нет, – ответила девушка поспешно. – Я не сиделка. Ну, то есть… не обученная, не профессиональная. В ордене заметили, что у меня… – Она прикусила язык.

Брунетти понял: ей нужно признать за собой талант или похвалить себя, и единственный выход из непривычного положения – замолчать. Пауза позволила ей перестроить фразу так, что в ней не осталось и намека на похвальбу. – Они решили, что мне полезно попробовать помогать старым людям, и меня послали на работу в дома престарелых.

– Сколько вы там пробыли?

– Семь лет. Шесть – в Доло и потом год – в Сан-Леонардо.

Значит, сестре Иммаколате, когда она приехала в дом престарелых, где жила его мать, было двадцать. В этом возрасте большинство женщин получают профессию, ищут работу, встречают возлюбленных, заводят детей. Он подумал о том, чего достигли бы другие женщины за эти годы и что за жизнь вела сестра Иммаколата: вокруг завывают умалишенные, пахнет мочой… Будь комиссар человеком религиозным, верящим в высшую справедливость, возможно, он нашел бы удовлетворение в мысли, что конечная духовная награда сторицей вознаградит ее за отданные годы. Но его думы были неутешительны, и он спросил, поместив листок перед собой и разглаживая его ребром ладони:

– Что необычного в смертях этих людей?

Она ответила не сразу, а когда ответила, совершенно сбила его с толку.

– Ничего. Обычно у нас случалось по нескольку смертей в год, чаще всего после праздников.

Только многолетний опыт допросов позволил Брунетти поинтересоваться без тени раздражения:

– Тогда зачем вы составили этот список?

– Две женщины – вдовы, третья никогда не была замужем. К одному из мужчин никогда никто не приходил.