Французская вдова - Куликова Галина Михайловна

Прослушав запись по второму разу, Тарасов снова кивнул.

– Да, очень похоже на Светку. Думаешь, это убийца с ней разговаривал? – поежился он.

– Уверен. Жаль, его почти не слышно, – посетовал Федор. – Мне кажется, он специально голос понизил, чтобы соседи не услышали. Потому что точно знал, с какой целью явился в этот подъезд. Он ведь принес с собой перчатки. Слышал, как девушка воскликнула: «Лето же. Зачем вы их надеваете?!»

– И что, Зимин отказался слушать запись? – не поверил Тарасов.

– Говорит, ему сейчас некогда.

– Как ко мне с нарядом полиции припереться – это ему запросто, времени навалом, – вознегодовал режиссер. – У них ведь всякая аппаратура есть, специальная… Ну, чтобы вывести голос этого мужика, усилить его, проанализировать. А вдруг это кто-то из театра? Могли бы сравнить и сразу же опознать убийцу! Такая улика, а им даже неинтерсно – с ума сойти!

– Слушай, а аудиозапись является доказательством в суде? – проигнорировал его выступление Федор.

– Меня еще за убийство не судили, – буркнул Тарасов. – Но, может быть, однажды я прикончу Зимина и тогда все узнаю точно.

– А пока какие у тебя есть предложения? – спросил Федор, нервно пройдясь по комнате. – Что будем делать дальше? Согласись, что иметь на руках такую бомбу и ждать до послезавтра просто невыносимо!

– К тому же еще неизвестно, что именно будет послезавтра. Послушает ли тебя Зимин? – вздохнул Тарасов. – Он наверняка понял, что ты хочешь подбросить ему еще одно нераскрытое убийство. Оно ему надо? У него и так уже на шее две актрисы, да еще свеженькое дело Валерьяныча.

– Это ты прав, – вздохнул Федор. – Полиция решила, что Виктор умер от сердечного приступа – зачем им лишний раз в этом копаться. Они же не знают, что он стал свидетелем убийства Лесниковой…

– И знать не хотят, – подхватил Тарасов.

Они помолчали.

– Значит, никаких конструктивных предложений нет? – первым подал голос Федор.

– А что мы тут можем поделать? – пожал плечами Тарасов. – Снова вступать в конфликт с Зиминым мне совершенно точно неохота. И тебе не советую. Так что остается ждать. Послезавтра встречаемся и едем к следователю отдавать твою улику. Так что – звони.

Режиссер встал, сладко потянулся и, пожелав Федору доброй ночи, отправился домой.

Закрыв за ним дверь, Федор еще немного посидел в своем кресле, не в первый раз перебирая в уме факты, которые ему удалось собрать за все время расследования. Они складывались в небольшие кусочки, но дальше дело не шло – общая картина никак не вырисовывалась. У Федора было неприятное ощущение, что он постоянно что-то упускает. Какую-то мелочь, и из-за этого может произойти еще одно несчастье. Но разгадка не приходила, и, так ни до чего и не додумавшись, он наконец лег спать. Сны ему снились страшные, кровавые и безысходные. Он то и дело просыпался весь в поту, с колотящимся сердцем, и утром чувствовал себя совершенно разбитым.

«От такой жизни недолго и самому коньки отбросить, – вяло подумал Федор. – На кой черт я во все это ввязался?»

Но тут ему представилось взволнованное лицо Марины, и сомнения улетучились сами собой. Приняв ледяной душ и сделав тридцать отжиманий от пола, Федор выпил пару чашек черного кофе, от чего окончательно пришел в себя. После этого он решил наведаться в свой любимый букинистический магазин, по которому успел здорово соскучиться. Там на него сразу же навалились неотложные дела, и, погрузившись в них с головой, он до обеда ни разу не вспоминал ни о каких убийствах. Однако когда отправился перекусить в соседнее кафе и потягивал томатный сок в ожидании заказа, мысли о произошедших за последние дни событиях снова заставили его заволноваться. Правильно ли он сделал, что пошел на поводу у Зимина и согласился ничего не предпринимать? Может, надо было плюнуть на все приказы, силой вломиться к нему в кабинет и все же заставить послушать запись? То, что эта запись ужасно важна для расследования, Федор ни секунды не сомневался.

«Если бы Тарасов меня поддержал, я бы именно так и сделал, – с досадой думал Федор. – Но этот тип, похоже, уже потерял интерес к нашему детективу. Все у него какие-то дела, все ему некогда».

Как бы то ни было, режиссер оставался единственным человеком, с которым он мог безбоязненно обсуждать любые детали этого дела. Федор с удивлением обнаружил, что успел к нему привязаться и уже не мыслил действовать в одиночку.

«Надо договориться о наших завтрашних делах», – подумал он и набрал знакомый номер. Точно как и вчера Тарасов долго не отвечал, но наконец взял трубку.

– Слушай, старик, ты не вовремя, – услышал Федор его сдавленный шепот. – Я сейчас занят. Очень…

– А почему такая таинственность? – удивился Федор.

– Потому что у меня тут… личные дела.

– Эй, – насторожился Федор, – ты там случайно не закрутил роман с какой-нибудь актрисой… театра имени Коллонтай?

– Да нет, ты что, – прошипел режиссер. – Я познакомился с хозяйкой индийского ресторанчика. Это такая женщина, скажу я тебе! У нее дикие черные глаза…

– Ладно, Тарасов, – с досадой перебил его Федор. – Наслаждайся жизнью, свяжемся завтра с утра. Только ты уж, пожалуйста, не игнорируй мои звонки, договорились?

– Угу, – пробормотал тот и отключился.

Федор вздохнул. Если быть совершенно откровенным, то его собственные отношения с женщинами представляли собой лишь жалкое подобие личной жизни. Они в основном состояли из недолгих и несерьезных романов с гламурными красотками, ни одна из которых не могла устоять перед обаятельным и напористым букинистом. Марина была первой женщиной, которая понравилась ему по-настоящему. Она занимала его мысли, заставляла волноваться в ожидании встречи. Однако Марина, по чьему-то меткому выражению, была глубоко замужем, а вытаскивать ее из этого «замужем» Федор не собирался. Он прекрасно понимал, что любая попытка разрушить ее брак мгновенно будет истолкована Мариной как его предложение о создании серьезных отношений. Но Федор пока не знал, готов ли он к таким отношениям в принципе.

Вечером Марина сама позвонила ему по телефону, и Федор обрадовался как мальчишка. Говорила Марина очень тихо и немного приглушенно – ему даже казалось, что она прикрывает трубку ладонью. Федор догадался, что где-то поблизости находится ее муж. Он попытался представить, как тот ходит по квартире, наливает себе на кухне чай или же сидит в своем кабинете и листает медицинские книги. А может, просто развалился на диване и смотрит телевизор? Интересно, известные кардиологи тоже смотрят телевизор, как и простые смертные, или у них нет времени на подобные глупости?

Ночью Федор спал еще хуже, чем в прошлый раз. Ему снилось, что он барахтается в воде, а длинные гибкие водоросли хватают его за ноги и с силой тянут на дно. Он сопротивляется из последних сил, уже не хватает воздуха, легкие вот-вот лопнут… И тут Федор проснулся от длинного, настойчивого звонка в дверь. Вытерев стекавшую по лбу струйку пота, бедолага сполз с раскладушки и, пошатываясь, побрел к двери.

– Кто там? – спросил он хриплым со сна голосом.

– Открывайте, Буколев, – донесся до него знакомый скучный голос.

Федор даже в глазок заглядывать не стал – отпер замок и уставился на Зимина, который стоял на пороге, благоухая дешевой туалетной водой.

– Нигде от вас не скрыться, – буркнул Федор и посторонился. – Ну, заходите, коли пришли. Откуда вы знаете, что я снимаю эту квартиру?

Зимин перешагнул порог, не удостоив хозяина ответом, только выразительно хмыкнул. Без особого любопытства оглядевшись по сторонам, он перевел свой колючий взгляд на Федора.

– Где ваша улика? Давайте ее сюда, – приказал он.

– Прощенья просим, – хмыкнул Федор и дурашливо подтянул свои пижамные шорты.

– За что это? – удивленно повел бровью следователь.

– За неглиже, разумеется, – ответил Федор и, шлепая босыми ногами, направился к стулу, на котором лежал его кейс. – Вы весь такой свежевыстиранный, наглаженный, побритый. А я, видите ли, только что с раскладушки.

– Кто ж виноват, что вы тут дурью маетесь? – пожал плечами Зимин, беря у него из рук мобильник Виктора. – Дом забросили, магазин забросили… И все из-за женщины.

Федор оторопел.

– С чего это вы взяли? – ошарашенно спросил он, во все глаза глядя на невозмутимую физиономию Зимина.

– Я, Буколев, не такой идиот, каким вы меня себе представляете, – хмыкнул в ответ следователь. – Я размышляю и делаю выводы.

– Вы лучше… знаете что? Запись прослушайте. – Федор так растерялся, что не смог с ходу придумать достойного ответа. Отнекиваться было глупо – все равно что признать, что Зимин прав. Лучше всего было бы рассмеяться – легко так, без сарказма. Но он знал, что у него не получится, поэтому решил оставить последнее замечание без ответа.

– А теперь изложите мне информацию о хозяине этой квартиры. Все, что вам известно, только покороче, – потребовал Зимин и без приглашения уселся в кресло у окна.