Мулатка в белом шоколаде - Калинина Дарья Александровна

И девушкам показалось, что она слегка вздрогнула. Но Магомет Али оставался невозмутим. Он ничего такого не заметил.

— Разумеется, я помню этого мальчика, — сказала директриса. — Я вообще помню всех своих детей.

И присев за стол, она сказала:

— Но сейчас его у нас уже нет. Мать забрала.

— Куда? — встрепенулся Магомет Али. — Куда забрала?

Прежде чем ответить, Наталья Борисовна, так звали директрису, немного подумала.

— Сначала скажите, почему я должна отвечать вам на этот вопрос?

Подруги хотели соврать. Какое-то чувство им подсказывало, что нечего ждать от этой хрупкой, но в то же время крепкой, словно сыромятная плеть, женщины сочувствия и поддержки в том случае, если Лена в самом деле окажется убийцей Петеросяна. Скорее она будет склонна оправдать Лену. Просто ради того, чтобы ее ребенок снова не оказался в положении сироты.

Но Магомет Али, простодушный, как большинство мужчин, не разглядел в директрисе этого размытого понятия добра и зла. Не понял ее нежелания упрямо следовать лишь букве закона. Не понял, что Наталья Борисовна живет скорее своим горячим сердцем, а не холодным разумом. Потому и сохранила в зрелом возрасте юношескую внешность.

— Я ничего не знаю! — отрезала директриса, едва поняв, что Лену могут обвинить в убийстве Адвоката.

— Как не знаете? — опешил Магомет Али.

Ему-то казалось, он так все хорошо объяснил этой женщине. И вдруг такой облом!

— Не знаю!

— Но вы не могли отдать ей ребенка просто так!

— Почему же? — усмехнулась директриса. — Она ведь его мать, не так ли? И хорошая мать.

— Хорошая! — не удержался и фыркнул Магомет Али. — Уголовница!

Лицо Натальи Борисовны омрачилось.

— Уголовница! — горько произнесла она. — Да что вы понимаете? Эта девушка любит своего ребенка больше, чем иные законопослушные граждане. Даже с зоны она регулярно слала ему какие-то подарочки, слала конфеты и писала письма, рисовала картинки. А многие ли родители способны на такое? Иные, не знаю как их и назвать, рожают ребенка, нанимают ему няньку или отправляют в дорогой пансион. И годами не видят собственное дитя.

Вступать с ней в дискуссию подругам показалось излишним.

— Значит, вы отдали ей ребенка, даже не потрудившись выяснить, где и в каких условиях мать собирается его содержать?

— Она сделает все, что от нее зависит, чтобы Леша ни в чем не нуждался!

— Откуда у вас такая уверенность?

Директриса промолчала. Вместо ответа она поднялась и прошла к выходу. Открыв дверь, она замерла на пороге, не снимая руки с дверной ручки и выжидающе глядя на троих друзей.

— Вам лучше уйти! Поверьте, я ничем не могу вам помочь! Вы только отнимаете мое и свое время.

Разгневанный Магомет Али вылетел из ее кабинета, бормоча себе под нос какие-то жуткие проклятия в адрес упрямой ослицы. Во всяком случае, именно эти русские слова удалось разобрать подругам. Все остальное было на азербайджанском, которого подруги пока, и как им казалось, к счастью, не знали.

Выскочив на улицу, Магомет бросился к своей машине. И рванул с места так резко, что даже прославленный своей прочностью «Мерседес» жалобно заскрипел.

— Не гони далеко! — предостерегла его Кира.

— Почему?

— Уже поздно, директриса тут не живет. Значит, скоро поедет домой.

— И что?

— Думаю, что по дороге она заглянет к Лене.

Магомет Али недоверчиво покачал головой. Но машину остановил. И согласился участвовать в слежке за директрисой хоть всю ночь. Но на деле все оказалось еще проще. Наталья Борисовна жила через два квартала от места своей работы. Проследить за ней не составило труда. Женщина зашла в ночную аптеку и появилась оттуда, пряча в пакет бутылочку, похоже, с детским шампунем.

— Видите! Что я говорила! — воскликнула Кира. — Детский шампунь!

— Это еще не факт. А потом, неизвестно, для кого куплен.

— Не будем спорить, — перебил подруг Магомет Али. — Сейчас все сами увидим.

И в этом он оказался прав. Наталья жила в небольшом двухэтажном коттедже. И через минуту после того, как она вошла в дом, в окнах первого этажа, забранных решеткой, вспыхнул свет.

— Тут она и живет, — удовлетворенно произнесла Кира. — Пошли посмотрим, одна ли она. Мне кажется, что не одна.

Девушки прокрались вперед в сопровождении неожиданно легко двигающегося для мужчины его комплекции и веса Магомета Али. Подглядывать в окна квартиры, где живет женщина, он тактично отказался. Но подруг проводил. И остался неподалеку, бдительно поглядывая по сторонам.

— Так и есть, — прошептала Кира, когда не обремененные подобной щепетильностью подруги заглянули в окно. — Она не одна.

С Натальей Борисовной была еще какая-то женщина. Молодая и довольно симпатичная. Ребенка подруги не увидели, но, возможно, он мог спать в другой комнате. Во всяком случае, детский шампунь Наталья Борисовна передала женщине, а та унесла его куда-то. Должно быть, в ванную комнату.

— Ну что? Лично мне все ясно, — сказала Кира. — Директриса приютила у себя дома Лену и Лешу. Одного не понимаю, зачем она это сделала?

— По доброте душевной.

— Если при ее работе ко всем проявлять такую чуткость, то и разориться недолго!

Подруги, соблюдая осторожность, отошли от окна и выскочили обратно на дорогу.

— Тебе придется постоять тут, — сказала Магомету Али Кира.

— Почему? Я хочу с вами!

— Ты должен остаться здесь. Если что, ты задержишь Лену, — объяснила ему Кира. — Мне кажется, она может попытаться сбежать. Благо этаж первый и решетки на окнах не монолитные.

И в самом деле, Наталья Борисовна не поскупилась и поставила хорошие раздвижные решетки. По крайней мере, теперь она могла быть уверена, что в случае пожара не останется замурованной в собственной квартире только потому, что перекосило железную дверь и решетки, установленные к тому же на свои кровные денежки.

— Откройте! — суровым голосом произнесла Кира, позвонив в дверь квартиры Натальи Борисовны. — Мы знаем, что вы дома!

— И не одна! — пискнула Леся.

Наталья Борисовна безмолвствовала. Потом в квартире послышался шорох, шаги и приглушенные голоса. Затем все стихло. А еще через минуту подруги услышали голос Магомета Али.

— Стоять! — дико орал он на всю округу. — Стоять! Стрелять буду!

— Боже! — закатила глаза Леся, прислоняясь к стеночке. — У него еще и оружие!

Никакого оружия у Магомета Али не было. Но так как ни подруги, ни пытавшаяся удрать через окно Лена этого не знали, то эффект получился именно тот, на который он и рассчитывал. Лена остановилась — и ее удалось задержать.

— Взрослая женщина, а лжете! — с укором заявил красный и запыхавшийся Магомет Али, водворив Лену обратно в квартиру.

— Ты весь в крови! — встрепенулась Леся.

— Да меня эта кошка поцарапала, — сказал Магомет Али, вытирая щеку носовым платком в крупный красный горошек. — Драная!

Лена злобно сверкнула в его сторону своими глазищами. Но возразить ничего не посмела. Да и что возразишь? Гибкое тело молодой женщины и мягкие плавные движения в самом деле напоминали двигающуюся пуму. А одежда на ней висела чуть ли не клочьями. Обнаженные руки и ноги оказались сильно исцарапаны, и ранки кровоточили.

— По кустам пыталась удрать, — объяснил Магомет Али. — Этого… как его… шиповника!

Подруги немедленно перестали жалеть его и начали жалеть Лену. В самом деле, что они себе позволили! Загнали человека в шиповник.

— Ищите! Все равно вам его у меня не отнять! — вдруг заявила Лена. — Хоть вы и милиция, но я вам так скажу — он ему не отец!

— Что?!

Лена угрюмо покачала головой, дескать, и не старайтесь, вам меня все равно не обмануть.

— Это же он вас сюда прислал?

— Кто?

— Не прикидывайтесь! Этот гад! Якобы отец ребенка! Он вас прислал, чтобы вы отняли у меня Лешу!

— О ком ты говоришь?

— О Петеросяне, чтобы ему сдохнуть! — гневно воскликнула Лена. — Мерзавец! Подонок! Ненавижу его! И как только земля таких людей носит?

— Вы ей что, совсем ничего не рассказали? — удивленно посмотрела Кира на замершую в углу директрису.

— Я просто не успела, — почему-то покраснев, прошептала та.

Кира недоверчиво покачала головой. У Натальи Борисовны было достаточно времени, чтобы изложить Лене всю историю расследования смерти ее адвоката, а не только главную новость. Но по какой-то причине директриса не захотела этого делать. Странно, почему?

— Не рассказала мне — что? — переводя взгляд с одного на другого, растерянно спросила Лена. — Тетя Наташа, чего вы мне не рассказали?

— Тетя? — воскликнула Кира. — Тетя Наташа?

— Она что, ваша тетя?

Лена молча кивнула. Зато Наталья Борисовна неожиданно ощетинилась.