Я не бандит - Колычев Владимир

Он и так вышел из игры. Но всего лишь временно. Только для того, чтобы выявить сильного и коварного врага. Кто он?…

За родственниками шла братва. Спелый, Симулянт, Мергель, Качок, Витек, Самбист… Среди авторитетов особо выделялся Толик Бешеный. Вот, значит, кого братва выставила на его место. Все правильно, так и надо. Жука нет, Жеки тоже. На место Родиона мог бы стать Шустрик. Если бы он тогда не пал так низко в глазах пацанов, если бы потом его не достала пуля вояки Ветрякова…

О, а это кто? Элона собственной персоной. И Веник за ней, как сопля за носом. И эта в трауре. Будто самого дорогого человека в мире хоронит. А может, в самом деле Родион был ей так дорог?… Да, похоже, она страдает по-настоящему…

Зато у Веника в глазах откровенная радость. И неудивительно. Знал же он, что Элона изменяет ему с Родионом. Знал и ненавидел его. И поэтому с большим трудом дается ему роль скорбящего друга…

Элона и Веник в окружении бойцов из собственной службы безопасности. Крепкие ребята. Но не они убивали Жука и Жеку, не они мутили воду. Веник давно не способен ни на что серьезное. А Элона… Элона способна только на то, чтобы управлять своим мужем и трахаться с Родионом. Смешно подозревать ее в чем-то большем…

Дальше шли бизнесмены. Дежурно скорбные мины. В душе-то они радуются, что сгинул их сатрап. И внутренне трепещут. Сатрап умер, да здравствует новый сатрап! Бабки за «крышу» им все равно отстегивать.

– А этот чмо что здесь делает? – послышался голос за спиной.

Родион уже хотел резко повернуться, полыхнуть взглядом. Но вовремя одумался. Ведь внешне он ничтожество. И как полное ничтожество должен вжать голову в плечи и покорно следить за тем, как будут развиваться события дальше. И даже не следить, а ждать.

– Фу, ну и бахч!…

Родион осторожно развернулся на голос. Голова опушена, вжата в плечи. Перед ним стояли двое. Крепко сбитые мужики в дешевых куртках. Ментовские рожи. Ну точно, менты. Как же без них на бандитских похоронах? Смотрят, наблюдают, примечают. Но сделать ничего не могут. Не в силах они справиться с заволжской братвой.

– Копач я, – промямлил Родион. – Могилы копаю.

– А здесь чего стоишь? – пытливо прищурился первый мент.

Родиону даже стало страшно. Просветит его сейчас взглядом-рентгеном. И поймет, кто перед ним. Вот будет хермахер… Но нет, не узнал.

– Надо к начальнику кладбища его отвести, – сказал второй. – Через него все эти копачи проходят…

Именно этого варианта Родион и боялся. Через начальника кладбища его в два счета можно было вывести на чистую воду.

– Да ну его, мараться еще… Пошел отсюда!

Все его гонят. И братва, и менты. Ну и пусть гонят. Лишь бы не узнали…

– Ухожу, ухожу. – Родион еще сильней вжал голову в плечи.

И бочком-бочком затерялся среди могил. Родион убрался с кладбища, глухими переулками добрался до старой, покоившейся избушки на самом краю города. Развалившийся забор, двор, заваленный всяким хламом, дикорастущий кустарник. В самом доме холодно, сыро, неуютно. Но это его дом. Здесь он мог растопить печку, вскипятить воду, помыться. Чем он тут же и занялся.

С превеликим удовольствием Родион снял с себя бомжацкое тряпье, бросил его в дальний угол. Помылся в ржавом тазу. Вытерся, снял с веревки над печкой стираные трусы, майку, натянул на себя. Затем оттуда же снял стираный бинт, сменил повязку на ноге. Рана уже затянулась. И почти не болела. Зато как намучился он, когда ночью лесами добирался до города…

Хижину эту он не так давно купил вместе с большим участком земли. Собирался строить здесь дом. До стройки дело так и не дошло – избушка оставалась целой. Первые дни он отлеживался. Редко-редко ходил по ночным ларькам, пряча лицо, покупал печенье, шоколад, воду. Благо в портмоне у покойного Колька были деньги. И водку покупал. Для приема внутрь и для обработки раны. Залечивал ее изнутри и снаружи. Может быть, поэтому она так быстро зажила. Хотя и не совсем…

Как ни странно, но в доме сохранился допотопный черно-белый телевизор. Без кнопок, весь в пыли. От нечего делать Родион включил его. И страшно удивился, когда эта рухлядь заработала. Изображение никакое, зато был звук. В качестве радиоприемника аппарат мог принимать первый канал, второй и местный. По местной программе Родион и узнал, что сегодня должны были состояться его похороны.

В чулане он нашел рваное пальто, шапку, драные ботинки. Старье воняло плесенью. А нужен был характерный запах человеческой нечистоты. Родион провел один экспериментик, и он удался – завоняло. Вместо грима силиконовый клей на лицо и небритость. В таком виде он и отправился на кладбище. На этом все. Больше в это дерьмо он не влезет.

Он натянул на себя джинсы, надел рубаху, свитер, согрелся под теплой курткой покойного Колька. Выпил полбутылки водки – опять же для сугрева. И глянул на старую железную кровать с рваным матрацем. Он не прочь был помять бока. Но надо было смотреть телевизор. Может, скажут что интересное.

И точно, он уже засыпал, когда заговорили об убийстве известного предпринимателя Космачева Родиона Сергеевича. Все правильно. Он не бандитский авторитет, а преуспевающий бизнесмен. Правда, бывший. Ныне самый обыкновенный среднестатистический покойник.

Какой-то чересчур шустрый журналист рассказывал о ходе расследования. Оказывается, Родион Космачев стал жертвой внутриусобных бандитских разборок. Об этом он уже слышал. Зато его очень заинтересовала другая информация. Дотошный щелкопер сунул свой нос в события недалекой давности. Поведал народу о гангстерской войне, в результате которой погибли друзья и соратники Родиона Космачева. И упомянул о некоем свидетеле, который может пролить свет на эту историю. Имя свидетеля он не назвал. Или не знал, или вовремя одумался. Ведь за такие «новости» его могут погладить по головке. Тюкнут топором по темечку, чтобы много не болтал…

Тайный свидетель… Родион понял, о ком речь. Инна Крючкова. Та самая девчонка, которая помогла убийцам проникнуть в дом к Жеке. Ей удалось выжить. Но к тому моменту, как «погиб» Родион, она все еще находилась в коме. Может быть, она пришла в себя? Возможно. Но откуда этот идиот-журналюга узнал о ней?…

А может, это «утка». Которую мог забросить в эфир тот же Толик Бешеный. Чтобы выманить из норы таинственного врага и натравить его на Крючкову. Киллеры сунутся в больницу и нарвутся на засаду…

А если нет никакой «утки» и засады в больнице нет?…

Родион очень хотел на это надеяться. Потому что ему необходимо было самому проникнуть в больницу, поговорить с Инной. Она бы могла помочь ему в его «загробном» расследовании.

Больница скорее всего охраняется. Проникнуть в палату к пациентке почти невозможно. Но у Родиона был план.

До того как отправиться в больницу, пришлось потрудиться над накладными усами. Химическим карандашом он поставил себе фингал под глазом. Ноздри и щеки расширил с помощью ваты. Куртку измазал мелом, на голову натянул старую облезлую кепку. Перегаром от него тянуло и так.

В общем, получился из него трудяга с солидным алкоголическим стажем. А разве пропойцы не люди, разве они не могут навещать в больнице родных и близких?

В больницу он проник поздно вечером. Никто его не остановил, не потребовал документы. Никем не замеченный, он спустился в подвальный этаж больницы, спрятался под старой каталкой, накрытой рыжей от кровяных разводов пленкой. Здесь он просидел до двух часов ночи. Тихонько вышел из своего укрытия. Стер с лица «синяк», снял усы, тряпкой протер куртку. Короче говоря, привел себя в порядок. Стал самим собой. Чтобы братва признала в нем Космача. Для особого антуража он покрыл лицо густым слоем пудры. И волосы посыпал ею. Это тоже была часть его плана.

Он незаметно поднялся на этаж реанимационного отделения. Мягким плавным шагом проплыл мимо сестринского поста. За столом никого. Что ж, это к лучшему. А вот и знакомая палата. Здесь лежит Инна. Вернее, лежала, когда Родион последний раз навещал ее в надежде получить информацию. Возле палаты пустующие кресла. Здесь должны сидеть бойцы из «бригады» Спелого. Но нет никого. Неужели сняли охрану? Или в палате засада?

Как бы то ни было, Родион смело открыл дверь. И слегка обалдел. На больничной койке рядком два тела. Одно мужское, второе женское. Он в спортивном костюме, она в больничной пижаме. Никакого секса. Просто как голубки о чем-то воркуют. Чтобы скучно не было.

Появление Родиона произвело эффект разорвавшейся бомбы. Полуголый охранник слетел с койки, развернулся к нему лицом.

– Какого хре?… – и осекся на полуслове.

Рот распахнулся настежь, глаза вылезли на лоб, волосы встали дыбом. Как и должно было быть, он узнал его. Но, также согласно плану, принял его за покойника. Еще бы, в свете тусклого ночника пудра на его лице мерцала фосфорным светом. И волосы у него как седые. На койке лежала она, Инна.

– Кто это? – спросила она.