Не на жизнь, а на смерть - Рэнкин Иэн

На кой черт ему понадобилось куда-то ехать? Он напрашивается на неприятности, буквально вызывает их на собственную голову, подобно кальвинисту в черном одеянии, который умоляет покарать его за грехи. Раз! – и кнут со свистом опускается на спину. Ребус уже давно сыт по горло всеми религиями. Они все весьма горьки на вкус, причем каждая горька по-своему. Неужели нет такой религии, где человеку не нужно испытывать чувство стыда или вины, не нужно сожалеть о том, что он гневается или, наоборот, становится равнодушным, даже более чем равнодушным? Неужели нет такой религии, которая допускает сосуществование добра и зла – и в мире, и в душе отдельно взятого человека? Неужели нет религии для тех, кто верит в Бога, но не верит в религию?

И куда подевались все эти чертовы такси?

– Ну и к дьяволу. – Он подходит к ближайшей патрульной машине и стучит в окно, размахивая своим удостоверением. – Я – инспектор Ребус, – заявляет он. – Не могли бы вы подбросить меня до Гоуэр-стрит?

Здание колледжа показалось Ребусу, как никогда, пустынным; он даже испугался, что секретарша могла запросто уйти пораньше в преддверии надвигающихся выходных. Но нет, она была на месте – словно верный слуга в заброшенном замке. Ребус откашлялся, и она подняла глаза.

– Да? – спросила она. – Чем я могу вам помочь? – Видимо, она не узнала его.

Ребус достал удостоверение и сунул ей под нос.

– Инспектор сыскной полиции Ребус, – веско проговорил он, – Скотленд-Ярд. Я хочу задать вам несколько вопросов о докторе Фрейзер.

В глазах женщины промелькнул ужас. Ребус испугался, что переборщил, и изобразил на лице улыбку: мол, не волнуйтесь, чего вам бояться, я не по вашу душу пришел. Улыбка получилась очень даже миролюбивой. Но ужас в глазах женщины не исчез; напротив, она еще больше всполошилась.

– О, боже, – лепетала она, – О, господи, господи… – Она посмотрела на него. – Как вы сказали? Доктор Фрейзер? Но на факультете нет никакого доктора Фрейзер.

Ребус дал описание Лизы. Женщина резко подняла голову:

– А, Лиза? Вы про Лизу? Но это какая-то ошибка. Лиза здесь не работает. Нет, конечно, боже мой. Хотя вполне может быть, что она время от времени подменяет кого-нибудь, только и всего. О, господи, Скотленд-Ярд… Но, я надеюсь, она не… Что она натворила?

– Она здесь не работает? – Ребусу показалось, что он ослышался. – Тогда кто она?

– Лиза? Одна из наших студенток.

– Студенток?! Но она же… – Он чуть не сказал «слишком старая».

– Одна из наших старших студенток, – пояснила секретарша. – Боже, она что, попала в беду?

– Я уже приходил к вам, – сказал Ребус, – и вы мне ничего не сказали. Почему?

– Приходили? – Она внимательно изучила его лицо. – Да, теперь я вспомнила. Ну, в общем, дело в том, что Лиза попросила меня никому не говорить.

– Почему?

– Из-за ее диплома, объяснила она. Она пишет работу по… Как же это называется? – Она открыла ящик стола и достала оттуда листок бумаги. – Ах да, «Психология расследования тяжких преступлений». Она мне все объяснила. Ей нужен доступ к полицейским расследованиям, а для этого необходимо завоевать доверие. Сами понимаете: полиция, суд, ну и так далее. Она сказала, что притворится преподавателем. Я сказала ей: не делай этого, я предупреждала ее, но она твердила, что у нее нет другого выхода. В полиции никто не стал бы возиться со студенткой, так ведь?

Ребус не нашелся что ответить. Конечно нет, никто не стал бы возиться со студенткой. С какой стати?

– Значит, вы ее прикрывали?

Женщина пожала плечами:

– Лиза – весьма настойчивая молодая особа. Она сказала, что, возможно, мне не придется врать. Я просто буду говорить, что ее нет на месте или что у нее сегодня нет уроков, что-нибудь в этом роде. Она думала, что никому не придет в голову ее проверять.

– А кто-нибудь уже проверял?

– Да, конечно. Вот, например, сегодня мне звонил мужчина, с которым у нее было назначено интервью. Он хотел убедиться, что она действительно преподаватель колледжа, а не какая-нибудь журналистка из «Ноузи паркер».

Сегодня? Интервью сегодня? Что ж, по крайней мере, эту встречу она будет вынуждена отменить.

– А кто был этот человек? – осведомился Ребус. – Вы запомнили?

– Кажется, я записала, – сказала она, взяла толстый блокнот, лежавший у телефона, и принялась листать его. – Он представился, но я не могу вспомнить его имя. По-моему, в Олд-Бейли… Да, точно. Она договорилась встретиться с ним в Олд-Бейли. Как правило, если кто-нибудь называет имя по телефону, я тут же записываю. А сейчас… Очень странно.

– Может, в корзине для мусора? – предположил Ребус.

– Может… – неуверенно протянула она.

Ребус поставил на стол маленькую плетеную корзинку для мусора и внимательно изучил ее содержимое. Конфетные обертки, карандашная стружка, пластиковый стаканчик, скомканные бумажки. Куча каких-то обрывков.

– Нет, слишком большая, – говорила она, пытаясь развернуть одну из скомканных бумажек, или: – Нет, слишком маленькая, – пока наконец Ребус не выудил из корзинки листок и не положил его на стол. Листок был испещрен какими-то рисунками, иероглифами, каракулями, телефонными номерами, адресами и прочей ерундой.

– А! – воскликнула она, ткнув пальцем в угол, где было что-то нацарапано едва различимым бледным карандашом. – Может, это?

Ребус приблизил листок к глазам. Да, именно это он искал, вне всяких сомнений.

– Спасибо, – сказал он.

– О, боже мой, – вздохнула секретарша, – неужели она попала в беду по моей вине? Лиза в беде? Что она сделала, инспектор?

– Она солгала нам, – сказал Ребус, – и поэтому теперь вынуждена скрываться.

– Скрываться? Но она ничего подобного не говорила!

Ребусу показалось, что у этой дамы, мягко говоря, не все дома.

– Дело в том, что она и сама не предполагала, что все так обернется, вплоть до сегодняшнего дня.

Секретарша энергично закивала:

– Да, но ведь она мне звонила около часа назад.

Ребус напрягся и нахмурил брови:

– Звонила?

– Да. Она сказала, что звонит из Олд-Бейли. Хотела узнать, нет ли для нее каких-нибудь сообщений. Сказала, что у нее еще уйма времени до второго интервью.

Не тратя времени на вопросы, Ребус схватил трубку и быстро набрал номер:

– Я хочу поговорить с Джорджем Флайтом.

– Минуточку, пожалуйста… – В трубке раздался щелчок, а потом чей-то голос произнес:

– Отдел убийств, детективный сержант Уолш.

– Это инспектор Ребус.

– Да? – сухо осведомился голос.

– Мне надо поговорить с Флайтом. Это срочно.

– Он на совещании.

– Так позовите его! Я же сказал вам: это срочно.

– Может, ему что-то передать? – цинично осведомился сержант, намекая на то, что уж они-то знают, что его так называемая «срочность» выеденного яйца не стоит.

– Кончай выкобениваться, Уолш! Передай трубку Флайту или кому-нибудь, кто, в отличие от тебя, думает головой, а не задницей!

Еще один щелчок, затем гудки. Повесили трубку. Секретарша смотрела на Ребуса вытаращенными от ужаса глазами. Вероятно, психологи никогда не выходят из себя. Ребус попытался ободряюще улыбнуться, но вместо улыбки вышла какая-то жуткая гримаса. Он слегка поклонился, прежде чем уйти, и она проводила его до самой двери взглядом перепуганного до смерти человека.

Ребус чувствовал, что его лицо горит от гнева. Лиза Фрейзер обманула его, обвела вокруг пальца, как круглого идиота. Боже, что он ей наговорил… Думал, что она и вправду хочет помочь по делу Оборотня, а Лиза всего лишь пишет дипломную работу. Боже, что он ей наговорил… Что толку теперь вспоминать. А вдруг она все записывала на пленку? Или делала заметки в блокноте после того, как он уходил? Теперь уже не важно. Важно то, что она для него была воплощением чистоты и порядочности в этом мире хаоса. Двуликий Янус! Она использовала его! Боже, она даже спала с ним! Интересно, постель входила в диплом как часть эксперимента? Как теперь увериться в обратном? Ее чувства казались ему неподдельными, но… Он открыл ей свою душу, а она ему – свое тело. Не очень равнозначный обмен.

– Сука! – прошипел он, остановившись как вкопанный. – Маленькая лживая сука!

Почему она ничего не сказала ему? Почему не объяснила все как есть? Он бы помог ей, нашел бы для нее время. Нет, не нашел бы. Он лжет самому себе. Студентка? Диплом? Он указал бы ей на дверь. Вместо этого он выслушал ее, поверил ей, многому у нее научился. Да, это правда. Он узнал много нового: о психологии, о мышлении убийцы. Прочел в ее книгах. Да разве это важно? Важно то, что все пошло прахом, когда он узнал, что она обманула его.

– Сука… – Но голос уже немного смягчился, словно рука, сдавившая горло, медленно разжалась. Он сглотнул и сделал несколько глубоких вдохов. Успокойся, Джон. Что толку переживать? Какая теперь разница? Разница есть, отвечал он себе, ибо он все еще неравнодушен к ней. Или был неравнодушен. И надеялся на взаимность…