Не на жизнь, а на смерть - Рэнкин Иэн

Флайт сделал паузу, чтобы перевернуть страницу. Ребус слушал его вполуха, да и сам Джордж Флайт читал без явного интереса. Лаборатория всегда предоставляет больше информации, чем это необходимо. Все, что Ребус услышал до сих пор, звучало для него какой-то абракадаброй.

– А это уже интереснее, – сказал Флайт, – «…внутри конверта обнаружены частички какого-то вещества, предположительно краски. Преобладающие цвета: зеленый, желтый, оранжевый. Предполагается, что краска на масляной основе, анализ продолжается».

– Выходит, мы имеем криминального репортера, который вообразил, что он Ван Гог?

Но Флайт не попался на этот крючок. Оставшуюся часть отчета он быстро дочитал про себя.

– Вот и все, собственно, – сказал он. – Оставшийся текст посвящен тому, чего им не удалось обнаружить: никаких пятен, волос или волокон.

– Никаких водяных знаков? – поинтересовался Ребус.

В детективных романах водяные знаки на бумаге частенько приводили сыщика в небольшую лавочку, хозяин которой, эксцентричный старичок, сразу вспоминал, что неделю назад эту бумагу у него купил некто по имени… И все, преступление было раскрыто. Красиво, гладко, без сучка и без задоринки. Но в жизни так редко бывает. Он снова подумал о Лизе – и о Казнсе. Нет, не о Казнсе; это не мог быть Казнс. Да и вряд ли он попытается что-то предпринять с двумя этими гориллами-охранниками за спиной.

– Никаких водяных знаков, – сказал Флайт, – мне очень жаль.

– Да… – сокрушенно вздохнул Ребус, – мы не продвинулись ни на шаг, верно?

Флайт внимательно изучал рапорт, ища хотя бы малейшую зацепку, способную привлечь его внимание. Потом он спросил:

– Так что там случилось с Кенни Уоткисом?

– Исчез при загадочных обстоятельствах. Невелика потеря, сказал бы я, но Сэмми жутко переживает по этому поводу. Я обещал ей, что мы сделаем все, что в наших силах.

– Тебе нельзя в это вмешиваться, Джон. Предоставь это нам.

– А я и не собираюсь вмешиваться, Джордж. Делайте что хотите. – Его голос звучал достаточно искренне, но наученный горьким опытом Флайт не собирался в очередной раз оставаться в дураках. Он ухмыльнулся и покачал головой.

– Что ты предлагаешь? – спросил он.

– Ну… – Ребус подался вперед на стуле. – Сэмми упомянула об одном из приятелей Кенни; об одном типе по имени Арнольд, который работает на рынке. По крайней мере она думает, что он работает на рынке или поставляет туда товар.

– Ты думаешь, это мой Арнольд? – Флайт помолчал, осмысливая эту возможность. – Очень может быть.

– Слишком много совпадений, как ты считаешь?

– Не так уж много для такого крошечного городишка, как Лондон, – Флайт заметил выражение лица Ребуса. – Да нет же, я не шучу. Все наши мелкие жулики – словно одна большая семья. Все друг друга знают. Если бы здесь была Сицилия, их набралось бы на небольшую деревушку. Вот крупную рыбку нам никак не удается подцепить на крючок. Эти слишком хитры и изворотливы, не шатаются по пабам и не треплют языком после одного-двух стаканов рома.

– Мы можем поговорить с Арнольдом?

– А зачем?

– Возможно, ему что-то известно о Кенни.

– Даже если так, с какой стати он расколется?

– Потому что мы офицеры полиции, Джордж. А он – представитель общественности. Мы защищаем закон и порядок, и он обязан содействовать нам в нашей нелегкой работе. – Ребус подумал и добавил: – Я дам ему двадцать фунтов.

Флайт скептически пожал плечами:

– Это Лондон, Джон. Даже и не мечтай, что отделаешься бесплатной выпивкой. Арнольд подкидывает мне неплохие сведения, но он будет рассчитывать по крайней мере на «пони» [28]. – Флайт явно подкалывал Ребуса, и тот, поняв это, улыбнулся.

– Если Арнольд хочет пони, на Рождество я подарю ему лошадку. И маленькую девочку в придачу, чтобы катать ее верхом. Но только тогда, когда он расскажет нам все, что знает.

– Что ж, это справедливо, – согласился Флайт, – тогда пошли на рынок.

Флайт с трудом удерживал в руках полдюжины огромных коричневых бумажных пакетов с плодами (в буквальном смысле этого слова) своих попыток найти Арнольда. Он расспросил уже троих или четверых лоточников. Ребус отказался от бесплатных бананов, апельсинов, груш и винограда, хотя Флайт настойчиво уговаривал его принять подношения.

– Это местный обычай, – сказал он, – они обидятся, если ты откажешься. Это все равно что житель Глазго предлагает тебе выпить. Неужели ты откажешься? Нет, потому что иначе ты смертельно обидишь его. То же самое и с этими ребятами.

– Но что мне делать со всеми этими чертовыми бананами?

– Съесть, – проговорил Флайт. И таинственно добавил: – Если ты, конечно, не Арнольд.

Он отказался объяснить Ребусу, что имел в виду, а тот решил не задумываться над смыслом его слов. Они переходили от лотка к лотку, кое-где задерживаясь. Они напоминали двух домохозяек, которые придирчиво выбирают овощи и фрукты, ощупывая манго и баклажаны, сравнивая цены на разных лотках, перед тем как в конце концов что-то купить.

– Эй, Джордж!

– Черт меня подери, Джордж, где ты пропадал все это время?

– У тебя все нормально, Джордж? Как дела на любовном фронте?

Ребусу казалось, что половина уличных торговцев и большая часть их помощников знакома с Флайтом. Неожиданно Флайт кивнул в сторону одного из лотков – туда, где по улице улепетывал какой-то человек.

– Джим Джессоп, – сказал он. – Пару недель назад его отпустили под залог, а он скрылся от правосудия.

– Может, нам надо…

Но Флайт покачал головой:

– В другой раз, ладно, Джон? Этот маленький мерзавец был чемпионом по бегу на длинные дистанции. Я сегодня почему-то не настроен бегать. А ты?

– Справедливо, – согласился Ребус, отдавая себе отчет в том, что на этой территории он всего лишь турист, сторонний наблюдатель. Это территория Флайта.

Тот уверенно шагал, рассекая толпу, болтая с лоточниками, чувствуя себя здесь как дома. Перекинувшись парой слов с продавцом свежей рыбы, Флайт вернулся с пакетом свежих мидий и морских гребешков и новостями об Арнольде. Он завел Ребуса на тротуар, за лотки, а потом в узенький проулок.

– Превосходные мидии, – сказал он, приподнимая один из пакетов, – просто прелесть. Варятся быстро. Большую часть времени тратишь на то, чтобы отмыть и отчистить их щеткой.

Ребус покачал головой:

– Ты полон сюрпризов, Джордж. Вот уж не думал, что ты у нас повар экстра-класса.

Флайт задумчиво улыбнулся в ответ.

– И морские гребешки, – добавил он, – Марион их обожает. Я подаю их с соусом и свежей форелью. Но и тут все упирается в подготовку. Само приготовление – это ерунда.

Очевидно, Флайту очень нравилось раскрываться перед Ребусом с необычной стороны, хотя он и не сумел бы объяснить почему, как не сумел бы объяснить, почему он так и не сказал Ребусу, что Лиза поехала в Олд-Бейли; он лишь невнятно пробормотал, что посадил ее в машину и что с ней все в порядке. Он был уверен, что поступает правильно; Ребус и так весь на нервах, и если он узнает, что Лиза не в безопасном месте, то, чего доброго, помчится очертя голову прямо в Олд-Бейли, выставив себя дураком «прямо под носом у Фемиды с завязанными глазами». А Флайт все еще чувствовал себя ответственным за Ребуса, хотя и обузой тот был порядочной.

Пройдя по узенькому проулку, они вышли к небольшому жилищному массиву. Дома были относительно новыми, но краска уже успела облупиться с подоконников. Прямо перед ними раскинулась детская площадка, откуда доносились вопли и крики. Бетон в окружении бетона. Кусок трубы, ставший туннелем, пещерой, местом для игры в прятки. Качели, доска да загаженная песочница.

Однако детская фантазия не знает границ: давай играть в больницу, я – доктор, а ты – больной; на неизвестной планете разбился космический корабль; у настоящих ковбоев нет подружек; нет, нет, ты должен меня преследовать, потому что я солдат, а ты – охранник; представь, что это никакая не труба.

Понарошку… Они играли так самозабвенно, словно все было не понарошку, а взаправду. Они не могли стоять спокойно на месте, прервать игру хотя бы на минуту, чтобы перевести дух. Они кричали, прыгали, выдумывая все новые и новые затеи. Ребус даже устал, наблюдая за их возней.

– Вот он, – сказал Флайт, показывая на скамейку у края площадки. Там сидел Арнольд. Он сидел, напряженно выпрямив спину и обхватив колени руками; сосредоточенное выражение его лица не отражало никаких эмоций. С таким лицом посетители зоопарка заглядывают в клетки с дикими животными. Это было заинтересованное выражение лица; несомненно, Арнольд был заинтересован. Один его вид внушал Ребусу отвращение. Но Флайт, очевидно, был настроен благодушно. Он подошел к скамейке и присел рядом с Арнольдом. Тот резко повернулся, и в его глазах мелькнул страх, а рот удивленно округлился. Потом он шумно выпустил воздух.