Мятный шоколад - Брикер Мария

Ситуация была безвыходной.

«Придется накладывать на лицо не обычную косметику, а грим – толстым слоем. Ну и что, актриса я, в конце концов, или нет», – бубнила себе под нос Алевтина, бесцельно слоняясь вдоль бесконечных пестрых рядов вещевого рынка в Конькове с банкой малинового варенья в сумке. Цены пугали, но она знала, на что шла. При ее скромном бюджете разумнее было бы, конечно, в Лужники на промысел податься, там продавалось все то же самое, только в несколько раз дешевле, но в этом случае она при встрече с продюсером тоже чувствовала бы себя дешевле, а ей так нужен был внутренний настрой!

От фиолетовых маечек, футболок и топиков ее мутило. Она брезгливо щупала их, прикладывала к себе и уходила прочь. О брюках и джинсах, пару раз мелькнувших в одной из секций, она постаралась сразу забыть. Платьев этого цвета, к счастью, ей не встречалось ни разу.

Время шло, а нужно было еще доехать до дома, принять душ, привести себя в порядок и смириться с тем, что на ней будет надето.

– Девушка! – окликнул ее торговец обувью, молодой щуплый парень в оранжевой бейсболке и белой майке с надписью «Адидас».

Алевтина вяло обернулась и, заметив в руках мужчины фиолетовую босоножку на шпильке, вытаращила глаза.

– Вы мне? – глупо переспросила Алевтина, хотя прекрасно понимала, что торговец обращается именно к ней.

– Вам, вам, – широко улыбнулся торговец, вертя босоножкой перед ее носом. – Я знаю, девушка, что вам нужно. Вам нужно вот эти туфельки купить. Суперкачество – Италия отдыхает! Новейшие тенденции моды. Вот, последняя пара осталась. Все расхватали. Скидку на них хорошую даю.

Алевтина, как загипнотизированная, полезла за кошельком: это было непостижимо, это была судьба, это был знак свыше. Пабло Коэльо абсолютно прав – надо учиться видеть знаки. Теперь у нее все будет хорошо, она близка к своей цели.

– Вы что ж, и мерить не будете? – удивился торговец.

Алевтина счастливо мотнула головой, отсчитала условленную сумму, прижала коробку с обувью к груди и вздохнула с облегчением.

– Спасибо вам огромное, вы меня спасли. Если бы вы только знали, что сейчас сделали для меня! – с жаром воскликнула Аля, засунула коробку в пакет и, помахав торговцу рукой, торопливо засеменила к выходу.

– Чего это она, Паш? – перегнувшись через перегородку, спросила у продавца обувью соседка по секции, пышная девица с красными волосами и ярким макияжем.

– Фетишистка! – тяжко вздохнул торговец и покрутил пальцем у виска. – На фиолетовый цвет, как кошка на валерьянку, кидается. Я за ней уже час наблюдаю. Смотрю, мотается туда-сюда по рынку и тряпки только этого цвета выбирает. Ну, я это дело засек и босоножки ей предложил. Она и хапнула как дура.

– А ты, я смотрю, Пашка, профи, – заржала девица. – Я бы такой отстой ни в жисть не продала!

– Учись видеть клиента, подруга, – напыщенно посоветовал парень, засек очередную жертву и заорал: – Эй, мужик! Сандалии на лето! Совсем недорого! Стельки с супинаторами. Самая удобная модель. Такие и под костюм надеть не стыдно будет, носки в тон – в подарок…

К дому продюсера Зеленцова Алевтина подъехала на такси, но причина такой расточительности была совсем не в желании казаться крутой. Во-первых, она опаздывала на полчаса, во-вторых, надев новые босоножки, Алечка, к своему ужасу, поняла, что передвигаться в них можно только вдоль стен, опираясь о них для баланса, иначе не избежать контакта головы с асфальтом. Мало того, что босоножки оказались велики на размер, так еще имели такой высоченный каблук и неудобную колодку, что ходить в них было опасно для жизни и здоровья.

Известный продюсер жил недалеко от метро «Бабушкинская» в обычном панельном доме без домофона, кодового звонка и консьержки, и Алевтина подумала, что, возможно, Зеленцов решил поселиться здесь, потому что из окна его квартиры открывался красивый вид на небольшой парк и живописно протекающую рядом с домом речку Яузу.

В подъезде гулял сквозняк, передвигая по полу маленькие рекламные бумажки, разбросанные по бетонному грязному полу жильцами дома, ошалевшими от регулярно появляющегося мусора в своих почтовых ящиках. Кое-как она добралась до лифта, проклиная себя за то, что не надела кроссовки. Продюсера она уже почти ненавидела, когда поднялась на шестой этаж: именно он, этот гадкий любитель фиолета, испортил ей жизнь, и вообще, пошел он на фиг со своими проблемами, фильмами и малиновым вареньем!

Приняв более-менее устойчивое положение, Алевтина разгладила складки изрядно помявшегося в машине льняного брючного костюма, с любовью скроенного и сшитого маленькими китайскими ручками где-то в ближнем Подмосковье, достала из сумки банку варенья, сотворила на лице нежную застенчивую улыбку, потупила глазки и позвонила в дверь. Нога неожиданно подвернулась, девушка машинально оперлась о ручку двери – и та плавно поползла вниз, дверь распахнулась, Алевтина ввалилась в прихожую и распласталась на полу, раскинув руки в стороны.

– Ой, простите, блин, – истерично хихикнула девушка, с трудом поднялась на ноги, огляделась и густо покраснела. Она стояла на коврике в прихожей квартиры известного продюсера Зеленцова Артура Андреевича, но самого хозяина в прихожей не было! Вероятно, Зеленцов не слышал звонка, и получалось, что Алевтина ввалилась в его квартиру без приглашения.

«А квартирка-то так себе», – отметила Алевтина, разглядывая помещение, в котором оказалась. Крохотная прихожая со встроенным шкафом вела прямо на кухню; справа – две двери, неровно выкрашенные белой масляной краской, судя по характерным звукам – туалет с ванной; слева – узкий длинный нефункциональный коридор, обклеенный мрачными старомодными обоями, грубо имитирующими дерево; вдоль по коридору – две двери в комнаты: одна двустворчатая с матовыми стеклянными вставками, две другие – по обе стороны в конце. Стандартная трешка, одним словом.

В квартире было темно и тихо, лишь из приоткрытой двери одной комнаты, расположенной справа в самом конце коридора, выбивалась слабая полоска света. «Уснул, наверное, болеет все-таки человек. Нужно выйти за дверь и еще раз позвонить», – решила Алевтина, отступила к порогу, но тут заметила, что куда-то делась банка с вареньем, которую она так любезно привезла для несчастного больного. Вероятно, когда она шлепнулась на пол, банка выпала из руки и укатилась. Только вот куда? Кошмар! Прямиком по коридору к двери, где горел свет. Алечка вспотела. Выходить без банки за дверь – глупо, как потом объяснять, что варенье оказалось в квартире раньше, чем сама Алевтина?

«Не делай этого, Аля», – прошептала девушка, но навязчивая идея забрать банку уже засела намертво в ее мозгу. Глупо улыбаясь и трясясь всем телом от волнения, Аля сняла босоножки, но и этого ей показалось мало: девушка встала на четвереньки и тихонько поползла по коридору к своей цели. И вот оно! Цель близка. До банки осталось совсем чуть-чуть, еще немножко, нужно только протянуть руку… Аля сделала два глубоких вдоха и… услышала шаги – кто-то шел в коридор из комнаты…

«Идиотка», – это было первое и последнее, о чем успела подумать девушка: дверь широко распахнулась и мощный удар ботинком в лицо отбросил ее в сторону. В глазах потемнело, из носа хлынула кровь. Она завалилась набок, неловко вытирая кровь рукавом, попыталась подняться на ноги, но в ту же секунду последовал еще один удар по лицу, не менее сильный – рот наполнился кровью, языку стало непривычно свободно во рту, а за щекой появился какой-то посторонний маленький предмет, с одной стороны гладкий, с другой – колючий. Странно, но она почувствовала только солоноватый вкус крови – и все.

– Не надо, пожалуйста, это банка… банка укатилась… я вам все объясню… Не надо… – тихо залепетала Аля, собственный голос показался ей чужим, в горле что-то клокотало и булькало.

На мгновение ее оставили в покое, в глазах стоял туман, силуэт, нависший над ней, растекался и сливался с темными стенами коридора, и Аля вдруг поняла, что эта пауза – лишь небольшая отсрочка перед смертью и сейчас ее будут убивать. Алечка перевернулась на живот и поползла. Ей хотелось домой, и ей хотелось выбраться из этого кошмара, ей совсем не хотелось умирать… Чье-то колено с силой надавило на позвоночник и прижало ее к полу, лицо вдруг словно обожгло что-то легкое и воздушное; это легкое и воздушное скользнуло на шею и образовало петлю… петля стала затягиваться, удушье сдавило грудную клетку, Алечка захрипела, забилась в конвульсиях, вытянулась в струну и затихла – петля ослабла, шелковый шарф с легким шелестом словно стек с ее горла. Торопливые шаги проследовали к выходу из квартиры. Хлопнула входная дверь, и все стихло.

Аля судорожно закашлялась, сделала несколько глубоких торопливых хриплых вдохов, перевернулась на спину и тупо уставилась в потолок, не в силах поверить, что ее сомнительное амплуа пригодилось ей не в кино, а в реальности. Кажется, сегодня она сыграла свою лучшую роль – убийца поверил ей и ушел!