Подарок от злого сердца - Данилова Анна

– Он знал об этих письмах?

– Откуда?! Она же их ему так и не отправила. Но сказал, что письма – это было в ее духе, она была девушкой романтического склада, наверное, любила его и надеялась на что-то большее с его стороны. И, наконец, что ему не было никакого смысла убивать ее. Когда Марк спросил его на допросе, не было ли заказа на Тамару, он сделал вид, что очень удивлен – кому надо убивать простую официантку? Марк напомнил ему, что она вовсе и не официантка, а богатая наследница, вдова Русалкина. Шаталов пожал плечами и сказал, что вообще ничего не понимает. А потом, вдруг опомнившись, сказал – действительно, она же была женой Русалкина. Тогда зачем же она писала любовные письма Вадиму?

– А они на самом деле были адресованы ему?

– Да. Она в письмах обращается к нему по имени, да и на конвертах стоят его имя и фамилия. Здесь ошибки быть не может. Экспертиза показала, что это ее почерк, да и подружка подтвердила, что Тамара любила Шаталова.

Рита тонко нарезала хлеб, и Мира намазала душистый форшмак на ломтик хлеба, пожевала, закрыла глаза и вздохнула:

– Сто лет не ела форшмак. Разве что в детстве мама делала.

– Я еще и паштет из говяжьей печени сама делаю, Марку очень нравится.

– Рита, а давай рассуждать от обратного. Предположим: Шаталов не виноват, он действительно в тот момент, когда застрелили Тамару, был дома. Кто-нибудь это может подтвердить?

– Он говорит, что обращался к соседу, тот работает терапевтом, и у него всегда есть лекарства. И сосед дал ему имодиум.

– Так надо же это проверить! Только бы сосед был надежным.

– Марк говорит, что он – заведующий терапевтическим отделением в одной из городских клиник, ему можно доверять.

– И что, его спрашивали о Шаталове?

– Он вроде бы куда-то уехал, может быть, на дачу.

– Так давай мы с тобой встретимся с этим терапевтом и расспросим его о Вадиме.

– Ты серьезно?

– Конечно! Полезное дело сделаем, заодно и развлечемся! Только доем твой форшмак.

Рита позвонила Марку и попросила разрешения встретиться с соседом Шаталова. Марк сначала запротестовал, сказал, что это может быть опасно, и тогда Рита заявила ему, что она не намерена круглые сутки торчать на даче и варить клубничное варенье, ей все это надоело и она хочет прокатиться в Питер к своим знакомым художникам, ей звонили и приглашали. Марк понял, что проиграл. К тому же он знал свою жену и ее манеру общаться с людьми, поэтому допустил, что Рите повезет и, быть может, ей удастся разговорить терапевта.

– Ты не одна. Я же чувствую, что ты не одна. С Мирой? – строго спросил он.

– С Мирой. Вот, можешь услышать ее голос.

Мира улыбнулась, взяла трубку:

– Марк, привет. Брось унижать так свою жену недоверием. Она хочет тебе помочь, заодно и развлечется.

– Я переживаю за нее. Кто этот терапевт? Мало ли что с вами может случиться?

– Да нас не двое, а четверо, между прочим! Мы – беременные, а потому вдвойне умные. Не переживай, все будет хорошо.

– А если его нет дома?

– Значит, просто прогуляемся по парку, поедим мороженого. Успокойся, Марк. Все будет хорошо.

– Берегите себя.

– А адрес? Адрес и фамилию этого терапевта дай. Хорошо. Перезвонишь Рите.

Мира вернула телефон подруге.

– Тебе тяжело с ним. Как и мне с Димой. И почему это они так переживают за нас?

– А ты бы хотела, чтобы твоему мужу было все равно, где ты и с кем?

– Нет, конечно, но не до такой же степени.

Позвонил Марк, продиктовал все, что касалось соседа Шаталова.

– А где его дача, не знаешь случайно? – спросила Рита.

– Нет.

Они быстро собрались и выехали из Пристанного. Через час машина уже въезжала во двор дома, где жил врач – Василий Николаевич Соляных.

23

2006 г.

Тамара сняла номер в гостинице неподалеку от Преображенского парка. Адрес этой неприметной ведомственной гостиницы когда-то давно ей дала знакомая девушка-парикмахерша, время от времени встречавшаяся там со своим престарелым московским любовником. Сейчас же, когда Тамаре казалось, что за ней следят или, во всяком случае, могут следить люди Русалкина, ей просто необходимо было спрятаться, забиться в тихую, глубокую нору и переждать какое-то время.

То, что она услышала перед самым отлетом в Москву, потрясло ее. Убийство!!! В ресторане! Она едва успела выйти оттуда, как кто-то выстрелил в Марину! Получалось, что она заставила Марину Русалкину прислуживать ей в ресторане, и, когда та надела на себя форму официантки, ее застрелили. Словно кто-то ждал, когда же она возьмет в руки поднос. «Или же – и об этом было страшно думать – Русалкину убили вместо меня!»