Стриптиз перед смертью - Малышева Анна

– Почему? – удивился Абдулла. – Погода приятная, торопиться тебе некуда…

Она чуть зубами не заскрипела от ярости. Наконец они добрались до магазина, где в подсобном помещении располагался оптовый склад. Еще идя через торговый зал, Абдулла был очень весел, брал ее под ручку, рассказывал чепуху… Но когда они подошли к двери в конце зала и он набрал код, все изменилось. Теперь он шел спокойно и даже прибавил шагу – ей пришлось быстро семенить на каблуках. Для этого визита она надела подаренный Инной костюм – он ей так нравился, что казалось, будто он всегда принадлежал только ей, будто она так в нем и родилась.

В конце длинного коридора, выкрашенного унылой желтой краской, виднелись две распахнутые двери. В одной Лена увидела продавщиц в серых синтетических передниках – они перекладывали со стеллажа на стеллаж коробки обуви. Из другой двери несся узнаваемый запах хорошего кофе. Туда они и вошли.

Лена увидела небольшой стенд, на котором выстроились флаконы с духами и туалетной водой – все сирийского или египетского производства. Тут же стояла косметика. Рядом со стендом – письменный стол, на нем – папки с бумагами, телефон, калькулятор. Дальше располагалось несколько длинных рядов с вешалками, на которых висели вперемежку самые разные вещи – мужские, женские костюмы, купальные халаты, нижнее белье, свитера… Кофе пахло из закутка в конце комнаты. Там кто-то звякал чашкой и булькала вода.

– Сафар? – громко сказал Абдулла и прибавил что-то на своем языке.

Сафар немедленно высунулся, увидел гостей, вздрогнул. Лена ему улыбнулась и с удивлением увидела, как Сафар отводит глаза.

– Не узнаешь? – спросила она, по инерции продолжая улыбаться – Правильно, забыл.. А я вот тебя помню Как твоя жена? Как девочки?

– Лена. – Он наконец посмотрел ей в лицо, подошел, пожал руку ей и Абдулле. – Когда ты приехала? Надолго?

– Нет, ненадолго. Мы тебе не помешали? – Теперь она ясно видела – с ним делалось что-то неладное. Он был бледен, чего не могла замаскировать Даже смуглая кожа. Улыбался через силу, как-то виновато или испуганно… Не знал, куда девать глаза, пытался скрыть замешательство, предлагая гостям кофе, конфеты, печенье… Лена уже пять минут как сидела с чашкой кофе и сигаретой, а он все не мог прийти в себя. Абдулла заговорил с ним по-арабски, Сафар что-то кратко ответил. Потом Абдулла стал звонить по телефону и снова говорил, довольно долго, Сафар молчал, а Лена сидела, зажав руки в коленях и не притрагиваясь к кофе. «Спросить у него – что я тебе сделала? – проносилось у нее в голове. – Да ничего я ему не сделала, Боже мой! Сафар! Милый добрый Сафар, который один одолжил нам денег, у которого две такие славные девочки и русская жена, не такая, наверное, несчастная, как я… Сафар слишком мягкий для того, чтобы наорать на кого-то, зато позволяющий орать на себя… Я ведь помню, как Абдулла орал на него в моем присутствии! Безобразная сцена… Я ничего не поняла, все было по-арабски, а спрашивать потом, в чем дело, – неделикатно и глупо… Как он тогда мучился, какой был бледный! Но почему сейчас такой замороженный вид, такие виноватые глаза?! Мы ведь приехали в гости, а не для разборок!»

Абдулла все еще говорил по телефону, Сафар молчал. Она встала, стараясь держаться естественно, не показать, что обижена и удивлена, сказала негромко:

– Я посмотрю вашу косметику.

И пошла к стенду. Здесь, где ее не могли видеть, она быстро покусала губы – верный способ прийти в себя. Она так часто кусала их в последнее время, что губы сохли и трескались – помогала только жирная помада. Потом решила не вбивать себе в голову глупости. Наверняка у Сафара какие-то личные неприятности. Кто-то болен или плохо с деньгами… «На такой дрянной косметике много не заработаешь, – подумала она, разбирая товар на стенде. – Духи пахнут нафталином. Тушь…» Она развинтила футлярчик с тушью, понюхала кисточку и зажмурилась от ядовитого запаха. "Как такой гадостью красить глаза?! Вылезут последние ресницы… А еще пишут «Ланком»! Египетский кустарный «Ланком»… Сидит какая-нибудь бедная семья в тени пирамиды и штампует «французский шик».

– Тушь плохая, Лена, а вот помаду посмотри… – раздался позади тихий голос Сафара. Она быстро обернулась, встретила его взгляд. Теперь он не прятал глаз – напротив, смотрел как-то напряженно, и это напряжение не вязалось с его словами:

– Ты пользуешься коричневыми тонами?

– Пользуюсь, – ответила она.