Тревожная группа - Серегин Михаил Георгиевич

– Отметелил ты его крепко, – рассмеялся Чистяков, отходя немного от лихорадки ночной схватки. – По морде хоть попал?

– По морде и бил, – ответил Боря. – Хотя ногой я ему в конце по ребрам попал.

– Ну и хана ребрам. После твоего молота все трещит.

– А знаешь, – вдруг развеселился Мостовой, – завтра будет интересно на нашего клиента посмотреть. Каким он перед Ольгой предстанет? Или опять сошлется на то, что в командировке задержался?

– Блин, а ты ему ничего не сломал?

– Не знаю, – пробасил довольный Мостовой. – Если бы нос сломал, то он и сейчас бы валялся и скулил, как сучонок. А вот мордой по стене он у меня точно проехал. Надолго у него теперь следы этой любовной встречи останутся!

На следующем дежурстве бригады Чистяков и Мостовой всячески пытались вести себя как ни в чем не бывало. Мрачной атмосферы Ольге хватало и дома. Да еще и откровения Игоря в тот день на лоджии добавили девушке негатива. Парни старались шутить и общаться с Синицкой как прежде, до встречи ее с этим Эдиком. Как все было хорошо, легко и просто! Оба спасателя вспоминали, но каждый на свой лад, их посиделки у кого-нибудь дома, совместные поездки на дачу Ольгиных родителей, выезды на пикники за город. Вот ведь время было безмятежное. А теперь атмосфера всеобщей насупленности, недоговоренности и недоверия.

Синицкая, кажется, тоже старалась вести себя как прежде, но внутреннее напряжение ей было не скрыть. А утром позвонил Эдик. Друзья как раз возвращались на базу, чтобы сдать дежурство, когда у Синицкой зазвонил телефон. То, что она снова назвала Ванечкина Эдиком, друзей покоробило. Ей ведь рассказали, что он никакой не Эдик. Может, ей действительно с ним до такой степени комфортно, что она и думать забыла обо всем том, что ей на лоджии выпалил Чистяков. Услышала родной голос, и все сомнения снова отпали. Ольга отвернулась к дверце и старалась говорить вполголоса. Она говорила, чтобы он не оставлял ее, что ей очень плохо. Ванечкин что-то отвечал, кажется, обнадеживающее. Самое главное, друзья поняли, что встреча Ольги со своим Эдиком сегодня состоится. Причем на каком-то их любимом месте, где «воздух и простор, а то в груди как будто воздуха не хватает». Спасатели переглянулись украдкой, и Чистяков обрадованно кивнул. Он понял по этим поэтическим намекам, о каком месте может говорить Синицкая.

Встреча была запланирована на шесть вечера, поэтому друзья успели вкусить ожидания своего торжества. Они намеревались поприсутствовать при встрече Ольги и Ванечкина на смотровой площадке за городом, откуда открывался обалденный вид на каменистую речную долину, с тенистыми дикими ореховыми и каштановыми рощами, а над ним в дымке белела снеговая шапка Эльбруса. Точнее, друзья собирались не совсем присутствовать, а театрально появиться в тот самый момент, когда Ванечкин уже придет, а Ольги еще не будет. Ведь у девушек принято хоть на пять минут, но опаздывать на свидание. Они собирались посмотреть на результаты своей ночной работы над внешностью жениха, а потом объяснить Ольге, при каких интересных обстоятельствах произошла их ночная встреча. Потом, естественно, они на правах друзей собирались раз и навсегда расставить точки над «i» и потребовать правды от ненавистного альфонса.

На смотровой площадке, куда ближе к шести вечера добрались спасатели, было безлюдно. Во-первых, был будничный день, а во-вторых, на долину опустился туман, скрывший все красоты. Ванечкина они увидели издалека. Он стоял, облокотившись на каменный парапет и оттопырив зад, обтянутый легкими льняными брючками. Почему-то именно этот зад вызвал у друзей особое раздражение.

– Борь, давай не будем рассусоливать, а конкретно выясним у него про татуировку скорпиона, – кровожадно предложил Чистяков. – Будет упираться – ты просто зажмешь его, а я штаны спущу. А?

– А давай, – со злорадством согласился Мостовой. – Очень мне почему-то хочется, чтобы этот урод всю оставшуюся жизнь начинал заикаться при виде трех букв МЧС.

– Местечко, правда, здесь открытое. А вот если его вон туда отвести, – показал Чистяков вправо, где на краю площадки душисто цвели огромные жасминовые кусты в тени двух ореховых деревьев. Широкие листья деревьев позволяли укрыться от посторонних глаз, если кто со стороны и глянет на площадку.

Спасатели быстрым шагом, стараясь не топать, поднимались на смотровую площадку. Мостовой хмурился и покусывал в волнении губу, Чистяков потирал руки и недобро щурился. Оглянись сейчас Ванечкин назад, то сразу же понял бы по внешнему виду и взглядам незнакомцев, что идут они к нему далеко не с добром. Но он продолжал глядеть на горы и думать о чем-то своем. У Чистякова, как человека более эмоционального, в отличие от друга Бори, возникло ощущение, что Ванечкин пребывает в глубоком унынии. Еще бы, ехидно подумал спасатель, предстать перед девушкой с такой разрисованной мордой. После Бориных кулаков-то!